Но камеры утилизации не могли выглядеть прозаично и просто. Они были частью мифа, частью образа. Человеческие элементы – специфические организмы, но именно на их специфике до недавних пор держалось развитие этой цивилизации.

Эти странные существа способны верить, способны убеждать себя в истине самых абстрактных понятий. Именно поэтому Ад и Рай – необходимые элементы их существования, подкрепляющие миф о загробной жизни, об осмысленности и справедливости… Ад – так же необходим, как и Рай. Страдания души, ужас, и физическая боль необходимы Системе так же, как счастье и любовь, что переполняют реальность Рая.

А чтобы реальность продолжала существовать и работать, ее образную систему необходимо развивать и поддерживать. Вот поэтому камеры утилизации – это печи, полыхающие адским пламенем. Горящие угли тлеют в многочисленных печах, из их утроб вырываются языки пламени, а двери, закрывающие печи, сделаны из огнеупорного стекла. Муки должны быть показательны. Это часть их сути.

По темным коридорам, сновали существа с зеленовато-серой кожей, тонкими хвостами и острыми рогами, венчавшими плешивые головы. Руки, больше похожие на звериные лапы, заканчивались кривыми, но острыми когтями. Они быстро семенили своими козлиными ножками с маленькими копытцами, коридоры то и дело оглашались гулким цоканьем.

Это сопровождающие, а, вернее, – погонщики. Они притаскивают упирающиеся тела-фантомы, подгоняют их ударами плетей, а часто пускают в ход рога и копыта. Ощущения физической боли еще долго сохраняются в телесной памяти элементов, поэтому фантомы их тел передают в их сознание все те же ощущения, что передавало бы и материальное тело.

Когда Рон открыл глаза, он все еще чувствовал боль в голове. От сильного удара ныли кости, и хотелось выпить. Внезапно когтистая лапа ухватила его за плечо и бесцеремонно поволокла по каменному полу. Его затошнило от запаха протухшей крови и помоев, он пытался вывернуться, кричал что-то, но все было тщетно. Погонщик бросил его в угол. Рон захотел вжаться в стену, исчезнуть, раствориться в этих холодных серых камнях. Он вдруг осознал, что умер, а это значит, что он попадет в Ад. Ужас пронзил его, сжал горло. Он пытался что-то проговорить, но изо рта вырывалось только жалкое мычание.

– Н-н-не…Н-не-н-на…

Второй погонщик подошел к Рону и встал над ним, изучающе осматривая его крепкое тело. В руке у погонщика вместо привычной плети удобно лежала бита.

– Это твоя боль, ты ее хозяин, – проговорил бес, нанося Рону первый удар по голове.

В руке второго погонщика тоже возникла бита. Он обрушил удар на и без того оглушенного болью Рона.