— Сдурел?!!! — взвился Михашир.
— Драпаем, пока до нас не добрались!
Ухватив Михашира и Кайялу за одежду, Ганай мощным рывком втащил их обратно во двор.
— Тихо! — прошипел. — Не приведи боги, услышат.
Михашира распирала злоба, однако он понимал, что Ганай прав. Ганай тем временем повис на плечах Кайалу, зажимая тому рот и приговаривая:
— Не будь дураком. Не будь дураком, парень. Одним богам известно, что там стряслось…
Обретя, наконец, способность соображать, Михашир осторожно высунулся из-за забора. Возле башни он увидел две человеческие фигуры, красные с головы до пят. Абсолютно, сплошь красные, без изъятья. Слипшиеся волосы, одежда — алые лохмотья. Проклятье! Он даже не мог определить, мужчины это или женщины. Оба стояли неподвижно, лишь поводя вокруг взглядами из-под прилипших ко лбам волос. У одного в руках меч, у второго — топор.
— Их двое, — прошептал Михашир, обернувшись к подчиненным. — Вдвоем перебили всех наших… Но как такое может быть?
— Предпочту не выяснять, — передернул плечами Ганай.
— Я тоже, — кивнул Михашир. — Стало быть, эти ворота для нас закрыты. Нужно идти к главным…
Глава тридцать третья
Глава тридцать третья
Восточная граница Земли тельцов, город Арисса. Второй день Арисской ярмарки.
Сардар брел по Инжирной улице, преследуемый вонью паленого мяса и треском горящей человеческой плоти, уже давно не слышимым, но все еще стоящим в ушах. Если оглянуться — он знал наверняка — увидит на мостовой пожираемый пламенем чадящий труп.
Далеко впереди показались башни, обрамляющие главные городские ворота, через которые Сардар вошел когда-то в Ариссу. Открыты ли они? Можно ли выбраться через них из проклятого города? Даже слабая тень надежды заставила сердце бешено биться. В плену сладких мыслей, ничего не видя вокруг, Сардар протопал не одну сотню шагов. Из задумчивости вывел громкий хруст, от которого мороз продрал по коже. Опустив глаза, юноша обнаружил, что наступил на кисть отрубленной руки. Вздрогнув, сделал шаг назад, повел вокруг непонимающим взглядом…
Он наткнулся на место еще одного ночного побоища. Трупы громоздились один на другой, истерзанные, изрубленные на куски. Большинство мертвецов — иноземцы. Несколько десятков несчастных пытались пробиться к воротам, чтобы вырваться из города. Вряд ли хоть одному это удалось.
Развернувшись, Сардар сделал с полсотни шагов назад и опустился на каменную скамью, стоявшую в тени оплетенной виноградными лозами арки, ведшей к калитке какого-то дома. С этого места был виден лишь кусок мостовой, да цветущий розовый куст на другой стороне улицы. Кусочек жизни, не изуродованный враждой, островок покоя и благоденствия среди беснующегося моря ненависти.