— Кто-то должен остаться с ними, — заметил он, указывая на мирно спящих раненых. — Добровольно, конечно.

Бэар опасался, думал о возможном провале, последствиях. Его отряд мог погибнуть в любую минуту, и тогда закрытые на невидимую дверь раненые останутся здесь в полной темноте, изнеможённые, обезумевшие. Что они почувствуют, очнувшись? Ужас? Боль? Их воспалённый разум, утративший силы, обманет бедняг, восприняв старый укромный погреб за склеп. Но, коль его отряд и обречён на поражение, Бэар не хотел добавлять страданий и без того намучившимся пленникам. Он найдёт добровольца, оставит тому оружие. Не для сражения. Нет…

Мысли Бэара перебила Иллария. Хранитель молвила:

— Зачем искать добровольца, если он уже здесь.

Лейтенант подумал, что речь о нём, но Хранитель смотрела в другую сторону.

— Он не будет против, правда? — тихо позвала она, обернувшись на тёмный угол.

— Ну же, выходи!

Бэар собирался сказать, что в небольшом погребе никого не нашли, подумав, что Хранитель также слегка помутилась рассудком. Но интересующий её угол, куда он спихнул часть стеллажей, закряхтел, заволновался. Несколько бутылок соскользнули с гнёзд, ударяясь обо что-то мягкое.

— Ах, проклятье! — донеслось оттуда.

Через мгновение на свет выполз потирающий спину толстячок, в котором Бэар сразу признал винодела. Подбежав к старику, он рывком поставил того на ноги, уловив душок.

— Пьян, зараза! В стельку!

— Так ведь страшно, — оправдывался тот.

Бэар отпустил прокисшего винодела, отряхивая старика.

— Что ж ты от нас-то прятался? — уже приветливее спросил лейтенант.

— Не признал, — икнув, ответил он.

Винодел медленно протёр глаза, приглядываясь к стоящей перед ним Хранителем. Видимо, досмотрев, что на той не осталось живого места, у старика отвисла челюсть.

— Ваша милость, примочку, может, — глуповато спросил он, указывая на раны Илларии.

— Прохвост, — не сердясь, ответила она, уклоняясь от спёртого перегара.

— Виноват, виноват.

— Останешься? — спросила она, указывая на раненых. — Не струсишь?