Ни одному из них она явно не симпатизировала, ни одного не выделяла, и поэтому каждый считал, что именно у него шанс по-прежнему есть, и неплохой. Их забавлял ее гордо вздернутый нос и поджатые губы, способность открыто рассмеяться и сочувствовать чужой боли. Потихоньку оказалось, что все из банды Груця были в нее чуть-чуть влюблены.

Возможно, потому что Гильда разительно отличалась от всех знакомых им особей женского пола.

– Нет, ну она странная, – говорили о ней одни, когда в разговоре упоминалось имя Гильды.

– Точно, точно – не такая, как все, – поддакивали остальные.

И каждый при этом надеялся, что эта особенная девушка выберет когда-нибудь именно его.

Хлеб был вынут из печи и остывал, накрытый полотенцем. Его дух разносился вокруг, проникая во все уголки постоялого двора. Он дразнил постояльцев, отгоняя их сон и приглашая в этот ранний час к завтраку.

В «Чистом поле» все было заведено просто. На столах Гильда расставляла тарелки с хлебом, нарезанным сыром, плошки со сваренным осенью в огромном количестве сливовым вареньем и мочеными яблоками и по количеству постояльцев выставляла тарелки поменьше, с яичницей.

Ребята Груця съедали все подчистую. Оставалось загадкой, где в их поджарых телах помещается все количество поглощенной еды. Иногда в голову Гильды закрадывалось подозрение, что они вообще нигде не едят, кроме «Чистого поля».

Вот и сейчас они не успели сесть, как стол оказался практически пустым. Словно над ним пронесся смерч.

– Крайт, давай так – мы платим еще два рыманских банкнота и пересаживаемся вон за тот стол! – Патлатый указал на соседний стол, сервированный для других постояльцев. – За ним никто не сидит все равно. А тут не стол, а свинарник – мы тут сидеть отказываемся! – Он резким движением сгреб все пустые тарелки, оставляя их в непосредственной опасности на краю стола.

Крайт стоял в сторонке, переминаясь с ноги на ногу, не в силах стереть с лица идиотскую услужливую улыбку. Он никак не мог решить, подскочить ему, чтобы спасти посуду, или продолжать стоять на безопасном расстоянии.

– Как же, как же, – бормотал он. – Все как господину Груцю угодно будет…

– Господину Груцю? А мы что, не люди? – буянили остальные.

– Ну как же, я бы не посмел при господине Груце так о его друзьях отзываться, – продолжал мямлить Крайт. Он с надеждой глянул на упоминаемого Груця, чтобы понять, что делать – пересаживать или нет. Платил-то за все причуды бандитов именно он.

– Очень интересно. А без господина Груця ты про нас как отзываешься – а, папаша Крайт? – подмигивая остальным, куражился Рылец, прикидываясь серьезно оскорбленным и злым.