– Я… я думаю, что мои родители были в первой экспедиции. Я должна узнать, что с ними случилось.

Беллами вытаращил на нее глаза от изумления. Конечно же, он не ожидал услышать ничего подобного, но постарался обуздать свое любопытство. Больше он не позволит Кларк втянуть себя в ее безумные дела. Ни за что.

– Саша рассказала мне, как добраться туда, где она живет. Это меньше суток ходу отсюда.

– Ну тогда тебе лучше двигать, – огрызнулся Беллами и стал собирать дрова. Не говоря Кларк ни слова, он сложил растопку кучкой, достал из рюкзака спички и разжег маленький костерок. А Кларк пусть себе идет куда шла.

Когда он наконец поднял взгляд, то увидел, что Кларк по-прежнему стоит на том же самом месте. В ее глазах отражался свет костра, и от этого она выглядела моложе и невиннее. Вопреки злости, он остро почувствовал нежность – не к той девушке, что стояла перед ним, а к той, которой она притворялась. Существовала ли где-то на самом деле такая Кларк? Кларк, которая могла выглядеть такой серьезной, но уже через мгновение безудержно смеяться? Кларк, которая считала все на Земле чудесным и целовала его так, будто чудеснее его ничего на свете не бывает?

– Хреново смотришься, когда там стоишь. Или садись, или отваливай, – хрипло сказал он.

Кларк подошла поближе к костру, скинула рюкзак и медленно опустилась на землю. Меж деревьев пронесся порыв холодного ветра, и она, задрожав, подтянула колени к груди. Всего несколько дней назад Беллами обнял бы ее, но сейчас его руки бессильно висели по бокам. Он не знал, хочется ли ему, чтобы Кларк осталась, но и гнать ее он тоже не гнал.

Следующий час они провели молча, глядя, как пляшет пламя. Тишину нарушал лишь треск веток в костре да ветер, что гулял над их головами.

Глава 20 Гласс

Глава 20

Гласс

Это было куда хуже любого кошмарного сна. Потому что даже в самые темные свои моменты она не могла вообразить, что люди, соседи, среди которых она выросла, будут отпихивать ее в попытке обеспечить себе место на челноке. Не могла, пока этого не произошло на самом деле. На пути ей попалась одна из ее старых преподавательниц, которая из последних сил волокла по людному коридору здоровенную сумку. «Бросьте это!» – крикнула ей Гласс, спеша мимо, но ее слова потонули в безумном потоке воплей, шагов и рыданий.

Впереди посреди коридора стоял Корин отец, его отчаянный взгляд метался из стороны в сторону в поисках жены и дочери. Он выкрикивал их имена, одновременно часто-часто моргая, видимо, в попытке послать им сообщения с транслятора на сетчатке глаза. Однако его усилия были напрасны: сеть не функционировала, и сообщения не уходили.