Где-то в стороне поближе к аэродрому уже сидели и терпеливо ждали приказа на погрузку солдаты, вещмешки были уложены, боеприпасы и сухой паек — получены, скоро к предгорью выдвинется батарея, и все, что осталось — это получить последние ЦУ начальства.

— Посол особенно подчеркнул: нам необходимо проявить себя с самой лучшей стороны. Контакт налаживается успешно, наши ученые скоро отправятся в этот… как его?.. Хитхан, где должны получить ответы на свои вопросы, и надо подтвердить: мы достойны доверия.

— Постараемся, товарищ подполковник, — за всех нас ответил Хазаев.

Что ему еще оставалось? Полкач обрисовал нам все, что знал, и не его вина в обрывочности этих знаний.

— Надеюсь. Люди вы опытные, не мне вас учить. Я бы сам отправился, однако посол строго приказал на всякий случай быть в лагере.

Николаич столько раз ходил с нами на операции, что теперь ему было неудобно посылать нас, а самому оставаться на месте. Мне было бы тоже не по себе, если бы хоть один из моих взводов ушел, а я — нет.

— Ладно. Долгие проводы ни к чему. Чем быстрее приступите, тем больше шансов. Летчики вам постараются помочь, но все-таки рассчитывайте больше на себя. Вдруг у духов лежбище в какой-нибудь пещере? Тогда разведка с воздуха ничего не даст.

Конечно, когда это операция не сопровождалась пешей прогулкой?

— Разрешите идти? — Хазаев поднялся, и мы послушно поднялись за ним.

— Идите. Я еще приду вас проводить.

— Товарищ подполковник, разрешите ненадолго отлучиться? — спросил я, когда мы вышли из штабного модуля.

— Забыл что-нибудь? — спросил комбат.

Я мог бы ответить утвердительно, только лгать начальнику — последнее дело.

— Никак нет. Хочу попрощаться.

— Вам тут дом свиданий, или где?

Чуть сзади хмыкнул Тенсино.

Я молчал и лишь смотрел на подполковника. Хазаев был мужиком справедливым, и ни к чему упрашивать.

— А проверять солдат кто будет? Александр Сергеевич?

— Мы проверим, — заступился за меня Колокольцев.

— Точно. Что мы, не мужчины? — поддержал его Бандаев.