– У кого? – спросил я.

– У Остервальда!

– Кто он? – потребовала Эсфирь. Я промолчал, кто такой Остервальд могу сказать и я, а спрашивать нужно «где он», но в сотрудничестве разведок редко что идет гладко, так что пусть…

– Это директор и распорядитель фонда, – сказал он, пятерней все еще зажимает рану на плече, там еще одна, но первая, похоже, то ли задела кость, то ли порвала связки. – Он связан со всеми ключевыми фигурами в Эмиратах…

– Нас не это интересует, – резко сказала Эсфирь.

– Но я бизнесмен, – запротестовал он, – и больше ничего не знаю!

Я снова прицелился ему в пах, а чтобы он поверил, нажал на спуск. Выстрел грянул как-то особенно громко, Хайдир охнул и подпрыгнул, в ужасе посмотрел на сквозную дыру в развилке брюк.

Я сказал с неудовольствием:

– Не попал?.. А вроде бы целился.

Эсфирь сказала язвительно:

– У него там мелковаты…

– Сейчас возьму выше, – сказал я и снова прицелился.

Хайдир вскрикнул в ужасе:

– Нет-нет, только не это!..

– Лучше в лоб? – спросил я.

– Лучше, – ответил он твердо.

Эсфирь скривилась, я сказал с мужским пониманием, что ее взбесит еще больше:

– Тогда лучше говори. Иначе отстрелю, а в лоб потом, чтоб уж в раю остался без гурий, а как без них жить?

Эсфирь что-то процедила сквозь стиснутые челюсти. Хайдир проговорил хриплым истерзанным голосом, чье состояние не понять женщине:

– Хорошо, я расскажу все…