То, что происходит тут, на Гиблых Землях, само по себе удивляет и сбивает с толку. Боюсь, что именно из-за этого легко проглядеть главное — мои спутники постепенно меняются. Иногда мне кажется, что они сами этого не замечают; но у них появляются какие-то новые качества, открываются скрытые способности. Я видел их раньше, знал до этой экспедиции — здесь это совсем другие люди. Пока вроде бы не меняется один только Олаф. Я знаю его давно — я бы заметил. Но что будет дальше? Это меня очень беспокоит — если такое наблюдается даже сейчас, хоть мы прошли не так уж много, то на кого они будут похожи в конце пути? Мы идем, словно выполняя чью-то волю, сами того не замечая…

То, что происходит тут, на Гиблых Землях, само по себе удивляет и сбивает с толку. Боюсь, что именно из-за этого легко проглядеть главное — мои спутники постепенно меняются. Иногда мне кажется, что они сами этого не замечают; но у них появляются какие-то новые качества, открываются скрытые способности. Я видел их раньше, знал до этой экспедиции — здесь это совсем другие люди. Пока вроде бы не меняется один только Олаф. Я знаю его давно — я бы заметил. Но что будет дальше? Это меня очень беспокоит — если такое наблюдается даже сейчас, хоть мы прошли не так уж много, то на кого они будут похожи в конце пути?

Мы идем, словно выполняя чью-то волю, сами того не замечая…

* * * Гиблые Земли 8 ноября 2128 года

* * *

Гиблые Земли

8 ноября 2128 года

Я проснулся, словно меня что-то подтолкнуло, и сразу вскочил, еще не соображая, где нахожусь. Наконец в голове чуть-чуть прояснилось. Я огляделся. Вокруг царила глубокая ночь, но на пространстве, освещенном светом костра я увидел две темные фигуры, борющиеся на земле.

Рамирес и Хенрик.

— Черт! — сказал Хенрик (он перевернул Рамиреса лицом вниз и заломил ему руки за спину). — Да помогите же мне!