Под аккомпанемент этого «метронома» с шагом отсчета в сутки очередной президент США республиканец Герберт Гувер вынужден был подать в отставку, и после очень-очень короткой предвыборной компании к власти вновь пришли демократы, выдвинув из своих рядов президентом тридцатидевятилетнего Франклина Делано Рузвельта, после чего «метроном» немедленно прекратил свою работу.

Русские все это время никаких активных военных действий не предпринимали. Они чествовали своих героев.

Николай II лично прилетел на Новый Ковчег, когда все закончилось. Все герои великого сражения были щедро награждены и отмечены, многие посмертно… А «самые-самые», представленные к высшей награде Империи ― ордену Андрея Первозванного, были приглашены для вручения в Санкт-Петербург.

Среди них был и Цесаревич Алексей. Адмирал Колчак оставил его командовать кораблем до возвращения из похода. А когда они встали на якорь на рейде Южного, на подошедшем катере прибыла замена.

К причалу они швартовались на следующий день. Сашенька ждала его на пирсе вместе с другими морячками. Среди встречавших женщин и детей слышались смех и рыдания: списки погибших в сражении были переданы на берег сразу после боя. Но встречать героев пришли все. И все со страхом рассматривали ужасные отметины, оставленные на корпусе линкора вражескими снарядами.

– Вернулся! Живой! ― повисла Сашенька на шее у Алексея. Заметив гримасу боли на его лице, отпрянула:

– Что с тобой? Ранен? Куда?

– Ничего страшного. Правый бок. Сейчас мне нужно в госпиталь, на осмотр и перевязку.

Все трое суток, что Алексея продержали в госпитале, Сашенька не отходила от него. На четвертый день, тщательно прочистив рану, его выписали, несколько раз напомнив о необходимости ежедневных перевязок. А потом они отправились во дворец, поскольку больше было некуда: лишившись должности на «Бородино», Алексей лишился и места для ночлега. Здесь Сашенька и познакомилась с Императором Николаем II, только что прилетевшим на Новый Ковчег вместе с Карамышевым.

Император очень тепло поздоровался с сыном.

– Молодец, герой. Не подвел.

Карамышев крепко пожал Алексею руку и сказал:

– Настоящий герой, без всяких кавычек. Я никогда не сомневался в тебе, Алеша. ― Он посмотрел на ордена на груди Алексея. ― Три Георгия ― это по-настоящему круто. Один, как я понимаю, За Битву в Ормузском проливе. Ваше «Бородино» добилось там трех попаданий по «Коннектикуту». Второй ― за потопление крейсера на выходе в Оманский залив. Третий ― за флагманскую «Алабаму» и адмирала Хелси. Но тут не хватает четвертого, Государь. За командование линкором в бою. Ходатайствую за то, чтобы исправить несправедливость.