– Боевая рубка, старший лейтенант Романцев. Пришлите сюда кого-нибудь, кто может стоять на руле. Срочно.

– Есть, господин старший лейтенант!

Вот так и появился в рубке «Бородино» в самый напряженный момент боя матрос Александр Дейнеки. Картина, которую он увидел, с напряжением открыв тяжелую бронированную дверь рубки, навсегда врезалась в его память: покрытая телами убитых рубка, залитая кровью палуба и окровавленный старший лейтенант в изодранной тельняшке, в пробитой каске, с горящими в азарте боя глазами.

Таким через много лет будущий великий художник и изобразил Цесаревича в своем знаменитом батальном полотне «Государь командует линкором «Бородино» в Оманском сражении».

– Матрос Дейнеки, вашбродь! Прибыл по вашему приказанию!

– Становись к рулю, матрос Дейнеки! Будешь помогать. Жарко мне тут одному. Курс двести девяносто.

– Есть, курс двести девяносто!

Сквозь пробоины в палубе Цесаревич услышал голоса внизу. Очевидно, к работе приступила аварийная партия. Алексей наклонился к дыре побольше и крикнул:

– Эй, внизу! Где старпом?

– Ранен старпом, в лазарете, вашбродь, ― отозвались снизу.

Алексей схватил трубку радиотелефона и связался с адмиралом Колчаком.

– Господин адмирал, докладывает старший лейтенант Романцев. Временно принял командование «Бородино». Прямое попадание в рубку палубой ниже. Командир убит, старпом ранен. В живых из офицеров на мостике больше никого. Корабль управляем, продолжаем вести огонь.

Избавившись от необходимости следить за рулем, Алексей смог полностью сосредоточиться на снятии данных с радара. Дистанция до цели сократилась и вплотную приблизилась к той, на которой он проводил свои тренировки у пирса, используя плавмаяк на фарватере, расстояние до которого была точно известно.

– Пост управления огнем. Приготовиться к залповой стрельбе всех башен по моей команде.

Он слился с радаром, подкручивая верньер настройки прибора.

– Пеленг… Дистанция… Пли!

Линкор вздрогнул от одновременного залпа всех 18―дюймовок корабля. Потянулись томительные секунды ожидания. Цесаревич не отрывал глаз от бинокля, впившись взглядом в уже хорошо различимую на горизонте цель. Наконец, он увидел, как от взрыва на борту сразу трех тяжелых снарядов цель вдали скрылась в дыму и пламени.

– Есть! Молодцы мы с тобой, матрос Дейнеки!

Цесаревич еще не знал, какие они молодцы. Из трех почти двухтонных снарядов, попавших в «Алабаму», один угодил в рубку. Там не выжил никто, включая командующего флотилией адмирала Хелси. Буйвол погиб в славном бою, на мостике корабля, а не в постели. И, если бы у него было право выбора, он, без сомнения, выбрал бы именно такую смерть.