Удар. Сильный толчок в грудь… От верной смерти его спасли панцирные пластины и нагрудное зерцало. Но вражеское копье все же сбило Бельгутая с ног.

Он перекатился через спину назад. Снова вскочил на ноги. Отбиваясь саблей и прикрываясь щитом, попятился от Стены.

Выстоять под таким натиском было невозможно. Отступали все.

* * *

– Что это, князь? – ошарашенно пробормотал Феодорлих.

– Вылазка, – хмуро бросил Угрим.

Тимофей удивленно воззрился на князя.

– Какая вылазка, урус?! – воскликнул Огадай. – Как?! В Стене нет ворот!

Угрим вздохнул:

– Видимо, тому, кто обрел власть над этой Стеной, ворота не нужны.

Наверное, так и было. Тимофей видел, как боевые порядки ханьских воинов попросту проходили сквозь глухой стенной пролет и сразу вступали в бой. Желтолицые бесермене просачивались через толстую кладку подобно бестелесным духам.

Однако призраками они не были.

Натиск врага казался неудержимым. Повалив лестницы, ханьцы уверенно теснили утративших строй латинян и татар. Защитники Стены шли ровными шеренгами. Разившие из-за больших щитов копья с лохматыми бунчуками, диковинные клевцы на крепких ратовищах, длинные двуручные секиры без обуха, но с широкими лезвиями не знали жалости.

А из Стены выходили все новые и новые ряды.

Под дождем из стрел завязалась вязкая рукопашная схватка. Угрим вскинул руки, творя волшбу. Но и ханьский чародей не бездействовал. Он тоже колдовал.

Темный холм и башню, на которой находился вражеский маг, соединила алая пульсирующая дуга. Два мага сейчас сдерживали друг друга, предоставив своим воинам самим драться за Длинную Стену.

– Князь, нужно слать подмогу! – Феодорлих повернулся к Угриму. – Конница изменит ход битвы. Мои рыцари готовы к бою. Они разметают этих желтолицых дьяволов, как ворох старого тряпья!

– Не думаю, что это будет так просто, ваше величество, – сквозь зубы отозвался Угрим. Князь не отводил глаз от поля боя и не прекращал выводить руками магические пассы.

– Если мои нукеры ударят с фланга… – вступил в разговор Огадай.

– Ударят, – невежливо оборвал его князь. – Непременно ударят, хан. Но только тогда, когда придет время.