— Слушайте меня, люди! Я не дал вам отдохнуть, но время не терпит! — начал он свою речь. — У меня есть план. Нам надо дождаться, пока пройдёт армия нелюдей. Потом мы уничтожим оставленный ими заслон и пойдём вслед за ней. Над местом сражения на высоте десяти метров есть скальный выступ. Это площадка шириной метров семь-восемь и длиной около десяти. Мы убираем пост, который там выставлен. А затем попробуем оттуда расстрелять серых и орков из луков и этих штук. — Тут он показал рукой на арбалет. — Если всё получится, как задумано, у нас есть шанс выиграть битву. Есть у кого-нибудь другое мнение? Нет. Тогда приступаем к работе. Кто из вас разбирается в кузнечном деле?

Вопрос относился к нам троим.

— Я немного разбираюсь.

— Тогда вы, он обратился к моим спутникам, — смените на посту гномов. Мне сейчас важна каждая пара рабочих рук.

Ребята ушли. От группы гномов, осматривавших арбалет, отделился один и подошёл к нам.

— Вождь, мы смогли бы сделать за двое суток пять таких луков, если бы не эти мелкие детали. — И он показал на скобы, спусковые крючки и ещё кое-что.

— Я сделаю всю эту работу! — Твёрдо заявив это, я пытался показать, что у меня не слабый характер.

Гномы с изумлением уставились на меня. Вот этого мне сейчас и не хватало — простого человеческого внимания, пусть даже выраженного таким образом. Я просто физически чувствовал, как становлюсь спокойнее и увереннее в себе.

— Ты отвечаешь за свои слова, человек? — с сомнением в голосе спросил Цезарус.

— Отвечаю! — жёстко рубанул я.

— Хорошо. Приступили к работе! — скомандовал вождь.

Подойдя к своему мешку, я заслонил его спиной. Порывшись, достал программатор. Отлаживая программы, я долго не мог сосредоточиться. Во-первых, детали слишком мелкие, а во-вторых, уж больно нелегко дались мне последние сутки. Спустя некоторое время, зажав нервы в кулак, я изготовил каждую деталь в восьми экземплярах, с запасом. На всякий случай. Гномы за это время успели только развести огонь я начали раскладывать инструменты и железные заготовки.

Я подошёл к ним и показал готовые детали. Гномы превратились в камень, только их изумлённые глаза говорили о том, что они живые. Сам Цезарус, олицетворявший спокойствие и невозмутимость, был удивлён: казалось, он не сразу смог поверить собственным глазам. К его чести надо признать, что он первым пришёл в себя. Одобрительно хмыкнув, сказал:

— Теперь я верю. Вы те самые, из легенды.

— Ну, мастера-кузнецы! — обратился он к сородичам. Не спасуем перед людьми. Покажем им работу мастеров!

Гномы рассыпались по кузнице. Только раздался первый удар молота, как послышался жуткий крик.