К тому времени, когда Глоток всё подробно рассказал, они оказались рядом с уцелевшим троком. Непрерывное громыхание, водопадом катившееся со стороны Зокона, мешало разговаривать. Приходилось кричать в самое ухо собеседнику, чтобы он мог что-то слышать. Зодчий обратил внимание, что большинство заставников закупорили уши подручными средствами; некоторым это не помогло, либо они опоздали с мерой защиты — у двоих из ушей текла кровь.

Для разговора с Кучумом пришлось отойти метров на двести в противоположную от Зокона сторону. Кучум выглядел изрядно потрёпанным. Он, как и Глоток, в момент первой атаки взбесившегося «танка», оказался во втором троке и видел, как кинжальный огонь крупнокалиберных пулемётов буквально разрезал пополам тела двух поселенцев, стоявших рядом с ним у механизма передвижения. Веер пуль не дошёл до тела Кучума всего несколько сантиметров. А потом был взрыв и глухие удары в бронелисты, за которые нужно в ноги поклониться Фархаду.

Едва заговорили, Зодчий понял, что Кучум контужен — слова он произносил неуверенно, растягивая их на гласных звуках.

— Уровень шума не измеряли? — спросил Зодчий.

Кучум покачал головой.

— За-ачем?

— Если грохот не стихнет — мы все оглохнем!

— Что-о предлага-аешь?

— Оставить здесь двух выходцев, а всех остальных — вглубь!

— Не-е пойдут…

— Да что мы, будем их спрашивать, что ли?! — взвился Зодчий. — Кто у них старший?

— Был Ста-ас… Те-еперь не зна-аю…

— А слухач этот, Клим? Он жив?

— Жи-ив…

— Давай его сюда!

— По-ошли вместе… Ка-ажется немно-ого сти-ихло…

Они поспешили к изувеченному троку, удивляясь внезапно наступившей тишине. В ушах тихо звенело, отвлекая сознание от невиданного зрелища, распахнувшегося перед ними.

Зокон величественно возлежал на истерзанной им земле, блаженно купаясь в прямых лучах солнечного света. Зодчий зажмурился. Он уже столько месяцев прожил в мире, который почти не отбрасывал теней, что позабыл, как выглядит настоящее солнце. Зодчий с восторгом вглядывался в калейдоскоп солнечных зайчиков, неожиданно заигравших по всему телу Зокона. Любой осколок стекла, стальная полоска или покрытая отражающим слоем пластмасса спешили напомнить о своём существовании краткими вспышками многоцветных бликов…

Зодчий подумал о поселенцах, и ему стало стыдно: пока он любовался позабытым зрелищем, верцы сбились в плотную группу и тихо обсуждали небывалое явление. Они озирались по сторонам, испуганно поглядывая на непривычное для них небо.

Кто-то тихо произнёс страшную фразу: