— Нет.

— А Енор?..

— Не знаю, чем его так ударило, только три ребра у него сломаны и боль внутри. Сейчас он спит. Дал я ему кое-что из медицинских запасов…

…Пройдя четыре километра, решили остановиться на ночёвку.

Чтобы не рисковать людьми и обезопасить себя от неожиданного появления неведомых созданий подземных глубин, Фархад предложил расставить на дороге и по бокам сигнальные вешки с десятком-другим «погремушек», которые тут же сам и изготовил из повреждённой алюминиевой кассеты.

Выставив обязательное охранение, Зодчий вызвался дежурить первым — хотелось в тишине и одиночестве о многом подумать. Гоблин пожелал составить ему компанию. Поворчав для видимости, Зодчий согласился: нравился ему Гоблин своей бесшабашностью и лёгким отношением к жизни. Казалось, Гоблин раз и навсегда решил для себя непростой философский вопрос: «Для чего я живу?..» Всё поведение Гоблина говорило, что живёт он ради удовольствия, ради веселья. Всегда. Даже — когда страшно. Потому что в этом случае должно быть страшно весело! А ещё из Гоблина так и выпирало смачное словечко «кураж». Только Гоблин ухитрялся обставлять свои поступки так, что все вокруг только удивлялись: каким образом этот выходец умудряется привлечь на свою голову все несчастья «мира Амвросия»?! Но хитрый Гоблин своего секрета не выдавал. Поэтому с ним было хорошо. Тревожно, но хорошо!

Прислушиваясь к сонному шуршанию за стеной трока, Зодчий спросил:

— А почему вы оказались в конном разъезде? Очередь-то была не ваша?..

Гоблин только плечом дёрнул — дескать, пустяки. Зодчий настаивать не стал. Помешивая длинной палкой рубиновые угли, он вдруг вспомнил историю прорицательницы. Как там было написано у Церапа: «…головни вдруг вспыхнули ярким фиолетовым пламенем и потянулись к Эркатоге. Онемев от происходящего, я зачарованно наблюдал за тем, как тонкие огненные ручки обняли тело старухи, и я услышал радостный счастливый смех Эркатоги…»

«Огонь обладает магической, завораживающей силой… Я бы тоже не отказался искупаться в его пламенной купели…» — мечтательно подумал Зодчий.

Гоблин, услышав тяжкий вздох товарища, принял его на свой счёт.

— Зодчий, ты не сердись! — виновато проговорил он. — Я, конечно, понимаю, что веду себя порой довольно глупо. Но рассудительность и в прежней жизни никогда не была лучшей чертой моего характера, а уж здесь…