- Праздновать победу.
- Да разве ж это победа? Мы легко отделались. Пацанов, правда, погубили ни за грош…
- Ты вот еще начни тут корить себя, - тут же влез Череп, по своей привычке усевшись на подоконник и затянув сигарету, выдыхая дым в приоткрытую щель окна. – Неизвестно, что бы было бы, если бы мы не нанесли превентивный удар.
- Да все понятно, но неприятно. А вообще, мужики, страшно как-то. Не сделали ли мы ошибку? Все же Лобова в расход пустили, и больше он бы нам палки в колеса не ставил…
- Я тебе, Андрюха, вот что скажу… - взял слово Бондаренко. Он, как самый старший из этой компании, волею судьбы оказавшейся в этом месте, мог вот так по-простому обращаться к каждому из мужчин, тогда как к нему всегда обращались по имени-отчеству. - Послушай меня, старого, седого вояку, успевшего побывать по ту сторону закона: то, что твой этот Лобов все заварил, оно понятно, но то, что его так быстро приговорили – подозрительно. Чуется мне, что кто-то из тамошнего генштаба, или как оно сейчас называется, решил подтереть хвосты. И чтобы Лобов не запел, быстренько того убрали. А по поводу «правильно-неправильно» ты не переживай, история рассудит, верный мы выбор сделали или нет. Поживем – увидим…
14 АПРЕЛЯ 10.00. г. Джанкой. Федор Стрельченко.
14 АПРЕЛЯ
Федор проснулся от того, что к нему кто-то прикоснулся. Проснулся резко, подскочил с криком, испугав тем самым Дильназ до полусмерти.
- Ты чего? – обиженно распахнула глаза та, после того, как успокоилась и смогла выговорить хоть слово.
- Сон снился дурной… - не веря еще, что проснулся, ответил Федор.- Сильно испугалась?
- Немного. Ты так страшно закричал…
- Прости, моя хорошая. – Федор потер двумя руками глаза и вновь перевел взгляд на обеспокоенную жену. – Который час?