Самолет уже не катился, а бодро ехал по полосе, оставляя за собой огромное красное облако пыли, поднятой пропеллерами. Джип Рахметуллоева рванул в сторону, как испуганная антилопа – из открытых окон беспорядочно палила испуганная охрана и пули стучали по обшивке, а одна даже прожужжала совсем рядом, влетев через разбитые стекла. C-130 пронесся по тому месту, где двадцать секунд тому назад стоял вездеход Рашида, и удирающего прочь противника затянуло пылью.

В кабину проскользнул Хасан, проехался взглядом по разбитой приборной доске и, сунув ствол автомата в выбитую форточку, дал несколько коротких очередей куда-то вперед и вправо. По рубке запрыгали стреляные гильзы, Сергеев вывел газ до упора и попытался разглядеть, по чему стреляет Аль-Фахри. Увиденное не радовало. Прыгая по бездорожью так, что колеса отрывались от земли, наперерез им несся грузовик, и его водитель явно собирался пойти на таран, поставив машину поперек полосы. Грузовик был старый, один из тех, на которых везли горючее, но достаточно шустрый, чтобы успеть перегородить «взлетку». Хасан снова выстрелил, и тут же АК лязгнул затвором – кончились патроны. До момента, когда грузная туша транспортника оторвется от земли, оставалось несколько секунд. Аль-Фахри зашарил по кабине в поисках сергеевского автомата, Михаил скосил глаза на приближающегося африканского Гастелло в сухопутной версии, и потянул штурвал на себя изо всех сил.

Сзади, на аппарели, что-то грохнуло, самолет содрогнулся от удара. Гидроусилитель рулей высоты скорее всего был поврежден пулями, потому что у Сергеева от усилия захрустели мышцы, но нос самолета все-таки приподнялся. C-130 подпрыгнул, просел вниз, снова подпрыгнул…

Аль-Фахри нащупал оружие и снова приник к окну, но грузовик уже был рядом: в кузове виднелись несколько бочек, из кабины его кубарем летел кто-то, очень похожий на Кэнди, такой же массивный и ловкий, и стрелять было, в общем-то, бесполезно, зато самое время было начинать каяться.

Транспортник снова подпрыгнул, из фюзеляжа раздался перекрывающий рев моторов крик Базилевича. Сергеев зажмурился в ожидании удара. Самолет коснулся земли и сразу же пошел вверх, но не взлетел, кряхтя от натуги, а перепорхнул, словно ожиревший домашний гусь, на несколько метров. Грохнули отбойники амортизаторов шасси, у Сергеева ухнул в пятки желудок: C-130 взмыл вверх, торжествующе ревя моторами, и по касательной врубился стойкой в подкатившийся под фюзеляж грузовик: как раз в измятую кабину. Сергеев не видел момента удара, но транспортник швырнуло в сторону так, что край правого крыла прошел в сантиметрах над рассохшейся землей. Грузовик скрутило, как кусок фольги: он взмыл вверх, наперегонки с оторванной стойкой шасси и уже в воздухе расплылся огненным шаром, словно заряд фейерверка. Взрывная волна ворвалась в фюзеляж через незакрытую аппарель и вылетела, промчавшись насквозь через весь транспортник, с грохотом захлопнув дверь кабины. Тяжелая машина закачалась, как лодка на волнах, но продолжала с натугой, медленно набирать скорость и высоту.