Скамейка-рундук вдоль правого борта. Смята и искорежена. Судя по ширине – спрятаться там нельзя, разве что боком, но даже втиснувшись туда, быстро позицию не сменишь. Успеешь десять раз схлопотать пулю. Исключаем.

Далее… Голые ребра лонжеронов. В свете рвущегося в фюзеляж через пробоины закатного солнца видна каждая заклепка. Змеящиеся по полу растяжки. Транспортировочная сеть, свободно свисающая с креплений бесформенным мотком…

Сеть! Сергеев еще раз прошелся внутренним взглядом по картинке. Сеть, почти идеальное место для того, чтобы затаиться. Вонючка была здорово помята во время столкновения, но не настолько, чтобы потерять подвижность окончательно. Ее девичьей прыти вполне хватило на то, чтобы добежать до машины и, догнав на полосе взлетающий транспортник, успеть заскочить на откинутый пандус с ходу. Но ездить, это не прыгать или бегать на своих двоих. И уж точно, что не ползать в узких монтажных проходах корпуса.

Михаил переложил корпус налево и, выставив перед собой ствол пистолета, выстрелил по небрежно уложенному мотку сети, расположенному между скамьей-рундуком и джипом. Выстрел прозвучал негромко. Пуля щелкнула по фюзеляжу и ушла в никуда. Сергеев перевел прицел левее, и тут в метре от того места, куда он стрелял секунду назад, полыхнуло. Щеку обдало воздухом и тяжелая крупнокалиберная пуля прошила переборку со звонким щелчком. Он невольно отпрянул, и в тот же момент справа рявкнул АК Аль-Фахри, но выстрел, сделанный арабом, был из категории отвлекающих, для него цель была перекрыта передком «лендровера». Омедненная автоматная пуля прошила колесо вездехода, покрышка лопнула с шипением и джип просел, еще больше заваливаясь на бок. Вонючка выстрелила в ответ и тоже безрезультатно, но Сергеев засек место вспышки и дважды выпалил туда, выставив из-за кузова только кисть.

Ревели моторы. Через открытую пасть аппарели был виден черный шлейф, оставляемый дымящим двигателем, и далекая, выжженная солнцем и войной земля, покрытая дымкой. На глаз, С-130 шел на высоте более трех километров, но Сергеев вполне мог ошибаться.

– Эй, Мигелито! – голос Вонючки звучал нарочито спокойно. – Сейчас я встану, но ты не торопись стрелять. Не надо! И дружку своему скажи!

Она говорила на испанском, и Михаил перевел сказанное Хасану.

– Ты сдаешься?

– Я? – Она рассмеялась и внезапно возникла прямо на линии огня, выскользнув из-за мотка сети, из узкой щели между джипом и переборкой. – С чего это мне сдаваться? Посмотри на мою левую руку, дон Мигель, а то мне трудно ее поднять…

Левая рука Сержанта Че была выбита из плечевого сустава и так вывернута, что казалась чужеродной. Но ладонь этой искалеченной руки сжимала корпус гранаты, которая во всем мире известна, как «ананаска» или «лимонка», а в справочниках значится, как оборонительная граната Ф-1. Пистолет, огромный «дезерт игл», Вонючка заткнула за пояс, и свободной правой бросила в сторону противников что-то небольшое. Брошенный ею предмет до Сергеева не долетел, но он знал, что именно упало на пол в нескольких шагах от их укрытия.