— Решил попрощаться? — старый галламир ухмыльнулся. — Хочешь отправиться в мир Света без проводника?

— Ты ведь отступник, — сказал я и, глядя в его удивлённые глаза, попытался оправдаться. — Так сказал Иртамиен! Проберёшься туда, и тебя тут же найдут!

— Меня и так скоро найдут. Как только драконы разрушат барьер хаоса, меня заметят наблюдатели с Эвеонера. Не сразу, но заметят. Что же касается запрета: да, я его нарушил, — отец улыбнулся и погладил меня по татуированной щеке сухой морщинистой, но в то же время тёплой ладонью. — Но без этого, сын, ты никогда бы не родился…

Что-то гулко хлопнуло в небе, и вскоре на землю полил золотой дождь.

— Ну вот, — Грайд кивнул. — Драконы пробились сквозь барьер. У нас немного времени, чтобы я смог ответить на твои вопросы прежде, чем мы отправимся в Эвеонер. Там будет не до разговоров. Предвещая первый вопрос, сразу скажу: дети от связи анарена и даркана всегда рождались мёртвыми, а сами родители становились слишком зависимы друг от друга. Поэтому и запретили подобные связи. Мы с Нирай… — отец на мгновение замолчал, выжидающе посмотрев на меня. В его глазах я увидел боль. Он понял, что я знаю, о ком идёт речь, вздохнул и продолжил, — наплевали на запрет. В нашем союзе слилась Тьма, Свет и Стихия. Так ты и был зачат. Но ты сильно нас удивил своим нежеланием рождаться. Будто знал, что, явившись на свет незавершённым, погибнешь. Дети дарканов рождаются спустя семь эниров. Ты продержался под сердцем матери восемь и родился, когда в тебе появился Хаос — последний элемент, позволивший тебе жить.

«Виорил… — подумал я. — Значит, мы обязаны друг другу».

Но гэрнит молчал.

Теперь я лучше понимаю Адари. Не потому ли она не ответила взаимностью, боясь, что наше дитя родится мёртвым? Раз так, это грозит мне, Зирани и Мие! Надеюсь, они не зачали от меня.

— Не спрашивай, как в тебе появился Хаос. Я не знаю. Но тебя тут же после рождения пришлось отправить в мир людей. Лайдана уже была порабощена Гэргэрэтом, поэтому мы не могли… с твоей матерью рисковать.

Я не стал говорить, что мама погибла. Уверен, он знает, — это видно и по взгляду, и по дрожащему голосу каждый раз, когда отец вспоминает о ней. Так что ни к чему лишний раз теребить старые душевные раны…

— Я вернулся в Эвеонер, — продолжил старый галламир, — когда убедился, что Адари сдержала слово и передала тебя хранителям. Пришлось рассказать всё Императору. И о том, что дарканы более нам не союзники. Меня заключили под стражу. Тинариен и Элириен помогли мне сбежать. И я скрылся здесь — в единственном месте, не доступном взору Пресветлого Сэн-Диармена. Но заплатил за это сполна.