- В замок теперь не войти, - констатировал Ахромеев. - Ход этот, скорей всего, охраняется, если его попросту не обрушили.

   - Даже если бы и не обрушили, - заметил Фрезэр, - никакого толку от него не было.

   - Отчего же? - поинтересовался я. Мне было как-то не по себе от того, что вся моя эскапада, едва не стоившая мне жизни, оказалось бесполезной с самого начала.

   - Такие ходы открываются только изнутри, - ответил за обрусевшего шотландца Ахромеев, - чтобы враг, даже если и найдёт его во время осады, не смог бы попасть в замок. Поэтому, когда его использовали для вылазок, внутри крепости всегда ждал целый отряд, готовый впустить своих и, при необходимости, отразить вражью атаку. Предполагалось, что ты успеешь отрыть ход и подать нам знак, держа дверь отрытой. Правда, с самого начала надежды на это было очень мало.

   - То есть, иными словами, - вздохнул я, - я смотался в Ортельсбург, едва не угодил под нож к сумасшедшему доктору, едва вырвался из замка, а всё, оказывается, зазря и надежды особой на это не было.

   - Отнюдь, - покачал головой Ахромеев. - Вы совершенно не правы, Суворов. Думаете, я зря заставил вас трижды пересказать ваши приключения и записывал слово в слово. Нет, Суворов! Вы абсолютно не правы! Теперь у нас есть доказательства того, что пруссаки творят в Ортельсбурге отвратные непотребства. Основываясь на ваших показаниях, можно будет убедить графа Черкасова выбить из военно-воздушного ведомства бомбический дирижабль. Тот пройдёт пару раз над замком - и можно будет позабыть и о докторе Тотемагиере и о его армии мертвецов.

   - Осталось только доставить мои письменные показания вашему графу, - сказал я.

   - Я отправлю трёх человек, - ответил Ахромеев, - с письмами. Они поедут вперёд, а мы поедем следом. Будем отвлекать погоню на себя.

   Ахромеев сотоварищи перебрались в этот распадок сразу после того как схватили меня. Серые прочесали округу замка мелким гребнем, так что моим соратникам пришлось уйти в дальнюю деревню. До туда серые не добрались. Вернувшись, засели в распадке, выбрав его по той же причине, что и я. Конному здесь не пройти, а сверху из-за зарослей кустарника и древесных корней ничего не разглядеть. Пеших же патрулей серые не отправляли.

   - Верное решение, - одобрил Фрезэр, - хоть кто-нибудь да доберётся до своих.

   - Вот только у нас, Фрезэр, - мрачно заметил я, - шансов меньше всего.

   Первых гонцов отправили тут же, как только Ахромеев запечатал мои письменные показания, не смотря на приближающуюся ночь. Остальные же выдвинулись следующим утром. Провели коней распадком несколько вёрст, в обход деревни и направились на восток, прямиком к границе.