Перейдя мостик, Джон огляделся. Солнце почти закатилось за гору, и западный склон потонул в тени.

— Пещера должна быть направо. Там еще рос огромный куст. Ну-ка, может, этот, — пытался вспомнить Джон. Он подошел и раздвинул заросли.

— Эй, ребята, давайте сюда! — Пещера оказалась узкой и высокой щелью, открытой сверху.

— Когда-то в этих диких местах искали золото, но не нашли, наткнулись на медь. Это было еще до Гражданской войны. Некто Нэт Розенфельд за сущие гроши застолбил этот участок. Он приволок сюда толпу негров. И они пахали в этих шахтах, погибая от духоты и зноя.

— Афроамериканцев, Джон, — политкорректно поправил Шон.

— Нет, тогда это были просто негры, — резонно подметил Тэд.

Вскоре каменные своды над головой полностью сомкнулись, и они оказались уже в настоящей пещере. Стало совсем темно. Включили фонарики.

— Теперь дорога пойдет все время вниз. И скоро мы окажемся в старых штольнях. Они за двести лет источили всю гору, как муравьи. — сообщил Джон.

По осыпающейся горной тропке они продолжили спуск. Шон достал из широких штанов дозиметр:

— Пока все в норме.

— Если что и начнется, то гораздо ниже. Мы с братом доходили до второго подземного уровня, но и там уровень радиации был почти в норме.

— Где же они хоронят? — спросил Тэд.

— Еще ниже, в основании Трехглавой. Самые нижние этажи наглухо замурованы. Но всегда можно отыскать щелки, если понадобится, — хитро улыбнулся Джон.

— Ты бывал там?

— Пару раз. Это второй и третий подземные уровни. Вот там фонит здорово. Но есть дороги, что ведут еще ниже.

За новым поворотом показалась железная дорога, ведущая к фуникулеру.

— Вот по ней мы и пойдем. Она ведет в глубь горы. Там есть такое место, где пересекаются все пути и шахты. Там узнаем, на каких этажах сейчас хоронят.

— Это как? — удивился Тэд.

— Подождите немного, все увидите сами.

Примерно через двадцать минут спуска они оказались на площадке, напоминающей железнодорожную станцию. Здесь были семафоры и стрелки, а над бетонной платформой возвышалось строение, напичканное щитами управления. Два из шести больших грузовых лифтов работали. Громыхая тросами, вниз проплывали кабины из гофрированного железа размером с сорокатонный контейнер.