И наши стодвадцатки шарахнули по указанным координатам.

– Спасибо, Ворона! – откликнулись с земли.

Бухает повсюду. Откуда-то с поля поднимается жирный чадный дым – что-то там основательное горит. Но видимость по-прежнему хреновая. Куда-то в пелену дымзавесы бьют наши пулеметы и швыряются гранатами «АГСы». В ответ тоже что-то прилетает – и не всегда в пустоту. Пару раз стартовали ПТУРы – и что-то там неслабо рвануло.

Чертовы мины, теперь тут почти ни хрена не видно. Орут в рацию наверху корректировщики – им иногда удается что-то разглядеть.

– Сверло! – слышу я в наушнике. – Рубеж три!

Это значит, что пехота противника подошла к нам на триста метров. Что ж, не завидую им…

– Принято! – весело орет Иван. – Работаем!

С поля слышны хлопки – это стартуют «озимые». По-прежнему ничего не вижу. Иногда в эфире слышны целеуказания от «Вороны» – разведывательного самолета. Бомб у него больше нет, но глаза остались. И то хлеб!

Поворачиваюсь к своим сопровождающим.

– Прихватить внизу парочку гранатометов! И за мной!

Не слушая возражений, скатываюсь вниз по лестнице.

– Командир! Тебе туда нельзя!

– Так я и не на передок лезу!

Пробежав метров сто, заскакиваем в полуразрушенный бокс около поворота в ремзону. Прижавшись к стене, стоит с работающим мотором «Барс». Его пушка развернута в сторону ворот, а из башни выглядывает стрелок. Подскакиваю ближе и стучу кулаком по борту.

– Не спеши стрелять! Танку ты ничем не навредишь! Жди!

Он кивает.

– За мной! – Машу своим сопровождающим. Блин, их почти десяток за мной топает, откуда только взялись?

Осторожно выглядываю за угол. Порыв ветра слегка приподнимает дымовое облако, и откуда-то со стороны туда тотчас же уходит реактивный снаряд. Я вижу повернутый боком танк, но надо полагать, что его вижу не я один…

Лязг гусениц совсем рядом, и я киваю бойцам приготовить гранатометы. Танк! Ну где же ты?!