А мы уже забегаем со всех сторон. Под ногами гулко грохочет броня. В руках одного из моих ребят кусок брезента – и где только он его взял?

Раз – и накрыты приборы наблюдения. Спрыгиваю на землю. Где-то я ее тут видел… ага!

Снова лезу наверх, наклоняюсь и щедро плескаю из канистры отработанным маслом на прицел. Теперь можешь стрелять, если что-то там разглядишь, конечно.

Злобно рыкает спаренный пулемет.

На здоровье! Хоть до посинения в глазах!

– Взрывчатку сюда! Рвануть ему вторую гусеницу!

Бойцы спрыгивают на бетон.

– Стоп! Сразу под днище – его наизнанку вывернет!

– Есть!

Они исчезают в дыму.

Бой грохочет уже повсюду. В наушниках слышны выкрики, выстрелы и спокойный голос Горлова.

– Рубеж один!

То есть пехота противника подошла уже почти вплотную к стенам!

Даже отсюда я слышу грохот одновременного подрыва десятка мин. Представляю, что сейчас происходит на поле… Рядом со мной беззвучно оседает боец – пуля пришла неведомо откуда.

– Всем внутрь! – кричит дежурный. – Вороны!

То есть на подходе звено самолетов. Наш последний козырь в этом бою. Два десятка шестикилограммовых бомб.

– Под крышу! – толкаю я ближайшего бойца. – Передай дальше!

И тут рвануло… с неба обрушилась смерть.

Во рту песок, в ушах гудит… Но – цел. И даже не ранен.