Он не хотел сделать мне больно! Ага, я лежала на кровати, зарыв лицо в подушку, и хлюпала носом, думая, что он и вправду равнодушен ко мне. Пускай, это уже не имеет никакого значения. К тому же я тоже поступала не как годится, например, я не простилась с ним в день его отъезда из Котла.

— И ты меня прости. Я не пришла с тобой попрощаться, когда ты уезжал.

Люк, придав голосу мягкости, признается:

— Я видел тебя на площади, Маверик.

— Правда? — прибодряюсь я.

— Ты бы меня не бросила! Ты не заметила, отвернулась, и я в тот момент убежал. Не хотел прощаться. Но я ужасно скучал по тебе.

Люк прижимает меня к себе еще сильней. Кажется, еще минута таких крепких объятий и я задохнусь.

— Значит, я произвела на тебя сильное впечатление? — Я смеюсь, а потом вполне серьезно спрашиваю: — Ты ведь плакал тогда в Норе, да?

— Немного. — неохотно признается он. А я же в полумраке разглядела, что у него были красные, увлажнившиеся глаза. — Но ты не должна этого знать.

Теперь я это знаю и мне неловко. Я не хочу ему навредить и Люк ни в коем случае не должен страдать из-за меня.

Раздается громкий взрыв на улице. И стены снова дрожат.

— Похоже, что затишье кончилось. — предполагает он. — Мне надо идти.

— Я с тобой. — заявляю я, ухватив его за руку. Нет, мы слишком долго не были вместе, и теперь я его не отпущу.

Люк соглашается. И я в ободренном расположении духа, закинув винтовку за спину и захватив перчатки, выхожу за ним в шумный коридор.

— Надо посвятить тебя в план действий. — Люк поворачивается ко мне, но продолжает идти.

— Какой план?

Ну, конечно же! Люк всегда все узнает раньше меня и тогда с небывалым наслаждением вводит меня в курс событий и изучает мое удивленное пунцовое от раздражения лицо.

— Ты же не думаешь, что бунты стихийные, правда? — спрашивает он. — Они планировались два года. Хотя в нас не так много оружия, как бы нам хотелось иметь.

Два года? — с трудом вникаю я. Почему я об этом не знала? Я не понимаю, почему Хемстворд ничего мне не говорил? И почему я не замечала никаких приготовлений? Наверно, мне стояло бы реже ходить за Дугу, и не болтаться там целыми днями, и тогда бы точно ничто не прошмыгнуло мимо моего поля зрения.

— Почему ты мне ничего не рассказывал? — возмущаюсь я.