Предположим, что все трудности позади: удалось проникнуть на базу. Что делать дальше? Точнее говоря, что можно было бы сделать дальше? Несколько дней Киннисон один за другим строил различные планы и сам же безжалостно их отбрасывал. От расположения базы, ее персонала, оборудования и режима работы зависело столь много, что Киннисон никак не мог выработать хотя бы грубое подобие рабочего плана. Он знал, что ему хотелось бы сделать, но не имел ни малейшего представления относительно того, как наилучшим образом осуществить свои намерения. Из тех возможностей, которые могут представиться, предстояло выбрать наиболее многообещающую и действовать с учетом обстоятельств.

Придя к такому решению, Киннисон направил обзорный луч своего детектора на планету, на которой ему предстояло незаметно совершить посадку, и принялся тщательно обшаривать ее. Ему представилось то самое зрелище, которое он ожидал увидеть, и, может быть, даже несколько худшее. Безжизненная, выжженная солнцем пустыня, планета Альдебаран I вообще не имела почвы, вся ее поверхность состояла из коренных горных пород, лавы и пемзы. Гигантские горные хребты пересекали поверхность Альдебарана I во всех направлениях. Вдоль каждого хребта тянулась вереница действующих вулканов и кратеров частично обрушившихся, потухших вулканов. Горные склоны и каменистые равнины, стенки кратеров и дно долин были испещрены и изъязвлены бесчисленными более мелкими кратерами и огромными зияющими углублениями, словно планета на протяжении геологических эпох служила мишенью для непрекращающейся космической бомбардировки.

Киннисон не только обследовал всю поверхность, но и, насколько позволяла мощность детектора, заглянул внутрь планеты, так ничего и не обнаружил. Насколько он мог судить по показаниям своих приборов (а Киннисон обследовал Альдебаран I гораздо более тщательно, чем любой из обычных кораблей с наблюдателями на борту до него), никакой базы ни на поверхности, ни в недрах планеты не было. Тем не менее, Киннисон твердо знал, что база была. Какой вывод из этого следует? База Гельмута могла находиться где-то внутри планеты, защищенная от детектирования многими милями железа или железной руды. Необходимость в еще одном пеленге на Главную Базу пиратов ощущалась с особой остротой. Между тем оба корабля — преследуемый и преследователь — быстро приближались к системе Альдебарана.

Киннисон пристегнул к поясу личное снаряжение, в которое входил и аннигилятор, осмотрел скафандр, проверил систему жизнеобеспечения и заправку и, только убедившись, что все в порядке, перебросил скафандр через руку. Бросив беглый взгляд на экран, Киннисон с удовлетворением отметил, что «охотничий пес» действует отменно. Теперь уже и преследуемый и преследователь находились в пределах солнечной системы Альдебарана, и поскольку пират снизил скорость, замедлил движение и спидстер. Наконец, ведущий (пиратский корабль) перешел в инерционный режим, готовясь войти в посадочную спираль. На этот раз ведомый не повторил его маневр, так как Киннисон более уже не следовал за пиратом. Прежде чем перейти в инерционный режим, он приблизился к запретной поверхности Альдебарана I на расстояние не более пятидесяти тысяч миль. Затем выключил свой компенсатор Бергенхольма, перевел спидстер на почти круговую орбиту на достаточном удалении от посадочной орбиты пирата, выключил все энергетические установки и лег в дрейф. Он оставался на борту спидстера, производя наблюдения и вычисления до тех пор, пока не рассчитал траекторию спуска, чтобы в любой момент воспользоваться ею. Затем Киннисон вошел в герметический тамбур, вышел в космос и, подождав, пока створки люка захлопнутся за ним, устремился к посадочной спирали пирата.