Он наносил сокрушительные удары направо и налево, и вскоре помещение стало напоминать бойню: везде, куда ни глянь, громоздились изуродованные тела колесоидов, по полу текли потоки крови и слизи. Несколько последних колесоидов, не в силах противостоять разящей секире, укатились прочь, и Киннисон принялся лихорадочно размышлять над тем, что делать дальше.

До сих пор все шло как нельзя лучше. Оставаться здесь дальше не имеет смысла. Лучше всего попытаться улизнуть, покуда цел. Но как? Через дверь? Нет, слишком поздно. Его защитные экраны способны выдержать залпы небольших портативных излучателей, но теперь колесоиды знают это так же, как он. Они используют против него новое оружие, скорее всего полупортативный излучатель. Нет, выход через дверь исключается. Лучше всего попытаться выйти через стену. Им будет о чем поразмыслить, пока он проникнет сквозь стену.

Сказано — сделано. Не медля ни секунды, Киннисон бросился к стене. Установив минимальный диаметр выходного отверстия и максимальную мощность, Киннисон сформировал узкий луч, сокрушающий на своем пути все. Луч легко вошел в стену, пронзив ее насквозь. Киннисон принялся выжигать отверстие в стене: луч пошел вверх и, описав окружность, вернулся в исходную точку.

Но как ни быстро действовал Носитель Линзы, он все же опоздал. В комнату позади него въехала четырехколесная тележка, на которой был смонтирован сложный механизм, напоминавший по виду какое-то чудовище. Киннисон быстро обернулся. В это время с грохотом вывалился наружу вырезанный им кусок стены. Воздух из помещения со свистом устремился в образовавшееся отверстие и, подхватив Киннисона, выбросил его в шахту. В тот же момент с оглушительным стаккато заработал механизм на тележке. Киннисон отчетливо ощутил, как каждый звук проходит сквозь броню скафандра и впивается в живую плоть, причиняя мучительную боль, словно от разящих ударов секиры ван Баскирка.

Впервые за свою жизнь Киннисон был серьезно ранен, и ему стало плохо. Но, находясь почти в бессознательном состоянии от чудовищной боли, которой отзывался во всем теле каждый звук несмолкавшего стаккато, Киннисон все же ухитрился дотянуться правой рукой до кнопки своего нейтрализатора. Ведь он падал в инерционном режиме, и до дна, насколько ему помнилось, было метров десять — пятнадцать: если он не хотел «приземлиться» в инерционном режиме, нужно было поторапливаться. Он нажал кнопку, но нейтрализатор не заработал. По-видимому, в пылу сражения что-то в нем повреждено. Индивидуальный двигатель также безмолвствовал. Сбросив с руки пристегнутую к рукаву скафандра перчатку, Киннисон, превозмогая боль, попытался добраться до внутреннего выключателя, но не успел и с грохотом рухнул на груду обломков, упавших на дно шахты чуть раньше и даже не успевших достичь равновесного состояния. Сверху на него обрушился град мелких осколков, стучавших по наружной оболочке его скафандра.