Марин напрямик поговорил с сересскими купцами, которые хотят сразу же идти дальше, уйти от этих разбойников, из-за необдуманных действий которых жизнь караванщиков оказалась под угрозой. Он ясно дает понять, что если они сейчас уйдут, то они уйдут без охраны из Дубравы. И предлагает им это сделать. Они отказываются. Похоже, они его боятся. Дживо никогда не разговаривал с ними таким тоном.

Честно говоря, ему самому не нравится охвативший его гнев. «Люди из Дубравы, – думает он, вместе с другими орудуя лопатой при свете солнца, – такие сдержанные и дипломатичные». Всех шокирует, когда они перестают быть такими.

Даница сказала брату, что вся ее жизнь посвящена мести. Сказала, что именно поэтому она оказалась здесь. То же самое она сказала Марину, собственно говоря, однажды ночью, в стенах Дубравы, в доме его семьи, в его комнате.

А он, Марин Дживо, младший сын купца? Чему посвящена его жизнь? Торговле? Ловким, выгодным сделкам? Он из города-государства, который процветал благодаря тому, что никому не давал повода ненавидеть себя настолько, чтобы доставить неприятности. «То место, где ты живешь в этом мире, – думает Марин, копая могилу на лугу в Саврадии, – определяет то, какие поступки ты совершаешь в этом мире».

Потом он вносит поправку в эту мысль: не только оно их определяет. Раска Трипон и Даница Градек, возможно, думают иначе. Или старая императрица, живущая у Дочерей Джада на острове Синан, она, наверное, тоже считает иначе. «Они все – изгнанники, – думает он, – переставшие быть тем, чем они были, живущие не там, где жили».

Сегодня утром они прикоснулись к потустороннему миру.

Это невозможно отрицать. Художник реально прикоснулся к чему-то в том мире. Он так сказал. И они оба видели, как женщину стрела поразила в сердце, а потом она встала, живая.

Скандир сказал, что этот лес считался населенным духами. Теперь у них есть основание верить в это, что бы ни заявляли священнослужители.

«Отсюда надо уходить, и как можно скорее», – думает он. Во второй половине дня они заканчивают хоронить мертвых. Бан Раска читает молитвы – должно быть, он делал это много раз, кажется Марину. Мертвые ашариты тоже лежат здесь. Марин видит, как Даница ходит вокруг, собирает стрелы. Лучники никогда не позволят стрелам пропасть зря. Она движется скованно, бледная и молчаливая. Они еще не говорили друг с другом. Он не представляет себе, какие слова ей сказать. Тот мальчик, ее брат – Невен – ушел от них, вернулся к Ашару. Что тут можно сказать?

Они бросили ашаритов без погребения, забрав все, что могло им пригодиться. Скандир и его люди уже не раз это делали, понимает Марин. Полезные вещи не бросают, только не в той жизни, которой живут эти люди. Он пытается представить себе такую жизнь, но это ему не удается. Это выше его понимания. Он ощущает это, как свою неудачу. Однако он кое-что замечает. Он колеблется, не сказать ли об этом, но не говорит.