Вот почему он теперь парит, поднимаясь ввысь. Так высоко, в светлый день. Последний светлый день. Он видит их обоих далеко внизу, между ними большое расстояние, и оно увеличивается. Внучка, внук. Мальчик упорно шагает прочь, скованный гордостью и страхом. Невен. Названный в его честь. Он все еще чувствует страх. За него, за них обоих. Даже сейчас, даже уходя, наконец. Навсегда – как это долго?

Он не из тех людей, которые когда-либо говорили слова любви, когда находились в этом мире. Сейчас он надеется, что люди это понимали. Он надеется, что с ними все будет хорошо, настолько, насколько это может быть позволено высшими силами.

Ему самому позволили этот полный страдания, далекий, последний взгляд. Его последние мысли – это их имена, одно и другое, затем он становится воздухом, солнечным светом, уходит, исчезает.

Глава 17

Глава 17

Скандир берет командование на себя, после того, как мальчик уходит по дороге на восток и пропадает из виду.

Ему это дается без усилий, сразу понятно, что это его дело. Есть люди, которые руководят остальными, это так просто.

Марин смотрит на Даницу, пока они спускаются вниз от леса, и ему хочется утешить ее, но он боится даже пытаться. Без всяких слов, между ним, старым воином и Перо Виллани установилось молчаливое согласие не рассказывать о том, что произошло на опушке леса. Все остальные находились слишком далеко, они не видели ничего такого, что потребовало бы объяснений.

Ну, кроме одного: Скандир говорит оставшимся у него людям, что он отпустил последнего османа, без оружия, чтобы тот мог рассказать сердарам армии калифа, кто их здесь уничтожил. «Если джанни доберется живым», – прибавил он.

В хижинах нет никаких орудий труда, но поодаль они находят несколько инструментов, закопанных у леса. Их пытались спрятать от воров. В трех ямах лежат лопаты, топоры, пилы дровосеков. Они начинают рыть настоящие могилы подальше от дороги, для людей Скандира.