Старый воин покачал головой.

– И мир продолжает преподносить мне сюрпризы. Я не люблю сюрпризов. Люди верили в разные легенды об этих лесах. Может быть, именно это… – он посмотрел на Виллани. – Ты сказал, что трогал пожертвования?

«Пожертвования», – подумала Даница.

Художник кивнул.

«Но дело не в этом, – подумала Даница. – Все произошло не поэтому».

Она смотрела на брата. Жадно разглядывала его. У него светлые волосы, но с более рыжим оттенком, чем у нее, веснушки, он крупный для своих лет, широкоплечий. Их отец и брат были крупными мужчинами. И теперь она увидела, что его взгляд как-то изменился.

Она спросила:

– Ты знал свое имя? Мое имя?

После долгой паузы, заполненной пением птиц и ветром, она увидела, как он кивнул, один раз. Он показал рукой на Марина.

– И я слышал, как он выкрикнул его, когда я отпускал тетиву.

Ужасно, но она все-таки расплакалась. Яростно смахивая слезы, она спросила:

– Ты ведь почувствовал чье-то присутствие, правда, этой весной, когда дрался с другим мужчиной?

Он разинул рот.

– Откуда ты это знаешь?

– Знаю, – ответила она. – Кинжал?

Страх в его взгляде. Он еще совсем мальчик. Он снова кивнул, еще один короткий наклон головы вниз. Она носила его по их деревне, учила, как называются разные вещи.

– Тебя любили, Невен, – сказала она. – Тебя никогда не переставали любить.

– Мое имя Дамаз.

– Тебя назвали в честь твоего деда, который…

– Мое имя Дамаз! Я – джанни в армии калифа. То, что ты говоришь, ничего не значит.