Это плохая перспектива. У него здесь свои задания. В Совете Двенадцати понимали, что у него вряд ли будет шанс выполнить некоторые из них. Однако если Виллани позволят (или даже вынудят) жить на территории дворца, и разрешат его слуге сопровождать его (маловероятно, но…), тогда Томо Агоста станет первым прошедшим обучение шпионом, проникшим туда после падения Сарантия.

Герцог и Совет дорого заплатили бы за это, и Томо тоже получил бы свою долю – серебром и золотом, – если бы это произошло, и он вернулся бы в город на каналах и рассказал о том, что там видел. У него были свои амбиции, у Томо Агоста. У какого сильного духом мужчины их нет?

Он также владел многими способами убийства, и он думал о Гвибальдо Ферри, когда предложил две монеты слуге на кухне гостиницы, чтобы тот нагрел воды для ванны его хозяина. Он хотел иметь возможность убедиться в том, что сейчас делает Виллани, но в этом не было особой необходимости. Он и так знал. Виллани делал то, что хотел сделать сам Томо: принять меры безопасности, когда они приблизятся к Ашариасу.

Художник избавлялся от яда. И он планировал избавиться от Томо сегодня ночью, бросить его, чтобы тот вошел в город вместе с двадцатью спрятанными солнечными дисками и тщеславным, глупым человеком, который – весьма вероятно – начнет рассказывать о Скандире, как только таможенники его схватят.

И это, вероятно, погубит их всех. В том числе Виллани и купца из Дубравы.

Интересно, подумали ли об этом те двое. Наверное, нет. Они не обучены подобным вещам. Сересса очень хорошо готовит своих шпионов. Та женщина на их корабле, Леонора Валери, была другой, капризом герцога, подвернувшейся возможностью. Женщины, привлекательные женщины, могут оказаться полезными, даже если не умеют открыть замок сундука или двери, или убить.

Ему надо соображать быстро. Тут возникало две разных проблемы. Он должен сегодня ночью поехать вперед вместе с Виллани и Дживо. А те спрятанные диски представляли опасность, как и Ферри. Томо был согласен с Марином Дживо в этом вопросе. Диски не удастся провезти в город незаметно.

Томо чувствовал возбуждение, но старался не показать этого. Он как раз выходил из кухни, чтобы привести в порядок спальню, когда слуга Гвибальдо Ферри, тот, болтливый, влетел тоже с двумя монетами и громко потребовал ванну для своего господина. И тут Томо Агосту осенило, словно солнце Джада взошло над лагуной утром в середине лета.

– Обслужите его первым, – сказал он слугам, обливающимся по́том на кухне у очага. – Его хозяин более важная персона.