Он уснул на своем походном табурете над письменным столом, который для него поставили, и его голова упала на даты и цифры. Его раб или адъютант, должно быть, потушил фонарь, потому что, когда сердар проснулся, в палатке было темно. Его тело затекло, а настроение совсем испортилось, и ни одна цифра не изменилась, пока он спал.

Медленно слабый свет просочился в палатку. Наступал рассвет. С дождем. Он его слышал. Он с усилием встал и помочился в горшок. Раб выскочил из своего угла и вынес его. Чтобы это сделать, он поднял клапан палатки, и сердар мельком увидел серость и грязь, и ощутил порыв мокрого ветра.

Именно мысль о конях, шлепающих по этой скользкой грязи, решила для него дело. Он когда-то был кавалеристом, его зачислили в элитную алую кавалерию, когда он был еще совсем юным. Ты заботишься о своих конях, ты любишь своих коней. Он смотрел на лежащие перед ним цифры, но принял решение из-за коней.

Он послал адъютанта за служившими под его началом сердарами. Возможно, он сделал это в последний раз. Обычно тебе дается только одна возможность возглавить сборную армию Ашариаса – если ты не станешь победителем. А он пока не побеждал.

Когда эти восемь человек собрались в его палатке, он отдал приказ. Никто ему не возразил. Никто бы не стал возражать ему здесь. Там, в Ашариасе, все будет иначе. Едва ли он – единственный честолюбивый командир в армии. Они скажут, что дожди были не такими уж сильными, что главнокомандующий армией калифа проявил чрезмерную осторожность. Даже, может быть, трусость.

Сердар кавалеристов прочистил горло и внес предложение, основанное на полученных ночью донесениях разведчиков, которых он послал вперед.

Предложение было хорошее. Оно позволяло убивать джадитов, не откладывая вывод основных сил армии, и отпадала необходимость тащить массивные пушки на север через эту проклятую грязь и лежащие впереди реки.

Оно также имело отношение к Сеньяну, этому пользующемуся дурной славой приморскому городу, который досаждал приграничным землям и отнимал товары у купцов на море. Сердар не совсем понимал, как здесь оказались сеньянцы, тоже движущиеся по направлению к Вобергу, совершенно открыто, без поддержки. Для них это был абсурдный путь. Ведь наверняка у императора джадитов имелись силы для подкрепления, которым не нужно было бы проделать такой дальний путь?

С другой стороны, сеньянцы когда-то погибли в Сарантии, когда рухнули его стены и город загорелся, – так что они явно не против того, чтобы отправиться так далеко на поиски своей гибели.

Он отдал приказ удовлетворить это их желание. Так он это сформулировал. В палатке жестокими улыбками встретили его слова, сказанные тем серым дождливым утром, когда они решили повернуть домой.