Она привстала, опираясь на локоть, и другой рукой погладила его брови (она никогда не делала этого раньше ни с кем).

– Ты останешься на ночь? – спросила она.

– Если можно.

– Мы… нам надо будет поселить тебя в палатах для гостей.

– Конечно, – согласился он. И опять улыбнулся. – Иначе нам совсем не удастся поспать.

Леонора ощутила в себе тепло и страсть, она шевельнулась в ней, внушая тревогу, и она сказала:

– Я думаю, мне удастся лишить тебя сил настолько, чтобы ты уснул, если мне предоставят такую возможность.

Он рассмеялся.

И пока он смеялся, Леонора услышала, как она говорит, или пытается сказать:

– Перо, я не могу… я не…

Она осеклась.

Он видел, как она подыскивает слова, ей явно необходимо было это сказать, и поэтому он сказал это за нее. Кажется, он сумел это сделать.

Закончив смеяться, он улыбнулся, потом сказал серьезно:

– Любовь моя, ты не можешь уехать отсюда, с этого острова, уйти со своего поста. Это твое законное место, ты здесь необходима. Тебя привели в твою гавань.

Она прикусила губу. Он уже видел, раньше, как она это делала.

– Ты сможешь это принять? – спросила она. – Ты понимаешь?

– Я понимаю, – ответил он, – что если бы я попытался увезти тебя от этого, если бы я каким-то образом не позволил тебе остаться здесь, то с моей стороны было бы наглой ложью утверждать, что я люблю тебя.

– Ты… нет, речь ведь идет и о твоей жизни тоже, Перо! Ты поедешь ко дворам правителей, в города, к могущественным людям. В Родиас и к Патриарху! Не смейся надо мной, не отрицай этого!

Он покачал головой.