– Потому что я узнала, что ты здесь.

Она всегда была откровенна, он это помнил.

– Понятно, – говорит он довольно спокойно, но его сердце бьется быстрее. – Ты так и не вернулась в Дубраву.

– Нет. Я… нет, – молчание. Она спрашивает:

– Ты женился? На той умной девушке, которой ты нравился? Ее звали Катья?

– Ката Матко. Нет, – он улыбается. – Мой брат на ней женился. У них уже двое детей.

– Понятно. И… значит, ты добрался до Ашариаса, тогда? Вместе с художником? Успешно? Ты еще туда возвращался?

– Съездил успешно. Но больше туда не возвращался. Там возникли трудности, и я чуть не погиб.

– Вот как?

– Ты слышала о восстании? Там, где ты была?

– Когда умер принц? Да. Я была тогда в Тракезии. А ты?..

– Я уехал оттуда как раз накануне. Перо меня вывез. Он спас мне жизнь.

– Вот как, – повторила она. – Расскажешь мне эту историю?

– Расскажу, – он колеблется. – Если у нас будет время для историй.

И теперь, наконец, она ему улыбается, происходит это необходимое ему чудо. И когда Марин Дживо видит ее улыбку, ему кажется, что эта комната, и северная ночь за ее стенами, и весь его жизненный путь до этого момента наливаются ярким светом.

– Почему у нас может не быть времени для историй? – спрашивает Даница.

И так как она улыбается, и в нем возникает чувство, похожее на прилив целительного, теплого бальзама, и на нечто гораздо большее, он уже не может откладывать то, что должен сказать ей, и он произносит:

– Я тебе уже сказал, что наши телохранители теперь гораздо лучше.

– Сказал. Они знали о том, что я здесь.

– Даница, человек, который их обучил, сделал их за два года лучше, – твой брат.