Тоби страшно потрясена, словно ее ударили дубинкой по голове. Такая чудовищная жестокость. Но Рен не должна видеть потрясения Тоби. Вертоградари одобряют скорбь – в разумных пределах – как часть исцеления, но сейчас для нее нет места. Грозовые тучи желто-зелены, молния свирепствует; Тоби подозревает, что будет ураган.
– Поторапливайся, – говорит она. – Иначе нас просто сдует.
Последние пятьдесят метров они бегут, взявшись за руки и наклонившись вперед, словно штурмуя ветер.
Сторожка построена в ретро-текс-мексиканском стиле, со скругленными линиями и розовой солнечнокожей, имитирующей штукатурку. Не хватает лишь колокольни с колоколами. По стенам уже вьется кудзу. Ворота из кованого железа распахнуты. В декоративном садике с кольцом беленых камней когда-то было выложено петуниями приветствие: «Добро пожаловать в «НоваТы»». Но сейчас приветствие заросло портулаком и осотом; на клумбе кто-то рылся. Видимо, свиньи.
– Там ноги, – говорит Рен. – Вон там, у ворот.
У нее стучат зубы; она все еще в шоке.
– Ноги? – повторяет Тоби.
Она возмущена: сколько еще неполных тел их заставят созерцать за один день? Она подходит к воротам и смотрит. Ноги не человеческие, а от париковцы – полный комплект, четыре штуки. Только голяшки, тонкая часть ноги. На них еще осталось немножко шерсти – сиреневой. Рядом валяется и голова, но не париковцы: львагнца, золотое руно свалялось, в пустых глазницах запеклась кровь. Языка тоже нет. Язык львагнца, когда-то дорогая прихоть для гурманов в ресторанах «С кровью».
Тоби возвращается туда, где стоит трепещущая Рен, прижав обе руки ко рту.
– Это от париковцы, – говорит Тоби. – Я сварю суп. Со вкусными грибами, которые мы сегодня нашли.
– О, я ничего не могу есть, – скорбно говорит Рен. – Он был всего лишь… он был малышом. Я его когда-то носила на руках.
Слезы катятся по лицу.
– Зачем они это сделали?
– Ты обязана есть, – говорит Тоби. – Это твой долг.
Долг перед кем? – тут же задумывается она. Тело человека – дар от Бога, и вы должны уважать этот дар, говорил Адам Первый. Но сейчас Тоби во всем этом как-то не очень уверена.
Дверь сторожки открыта. Тоби заглядывает через окно в комнату для посетителей с окошком регистратуры. В ней никого нет. Тоби вталкивает Рен внутрь: буря надвигается стремительно. Тоби щелкает выключателем – света нет. В комнате есть обычное пуленепробиваемое окно, неработающий сканер для документов, фотоаппараты для фотографирования сетчатки глаза и отпечатков пальцев. Стоящий здесь человек знал, что ему в спину направлены пять закрепленных на стене пистолетов-распылителей, управляемых из внутренней комнаты, где когда-то сидели, развалившись, охранники.