За спиной у хозяина находились резные шкафчики с выдвижными шуфлядами. На столе присутствовала тяжелая даже на вид бронзовая часы-чернильница в виде башни, поддерживаемая двумя глубоко сомнительного вида полуголыми ангелочками. По углам канделябры той же золоченой бронзы, и сверху люстра. Освещение здесь в темное время не хуже дневного.

— Удивил, — отложив письмо, сказал Микула. — Думаю, ты знаешь, никогда мы не были близки с Фросей. Да и с ее отцом пути разошлись. Прадед наш занимался холщовничаньем по ярмаркам и базарам. Скупал у крестьян холст, пряжу, лен, пеньку, кожи — и все это перепродавал более крупным торговцам. Он человек еще старого закала, мы же родом из-под Хопра, что Сарайской епархии. Поздние переселенцы и свои законы имели, отличные от здешних. И в быту, и в работе. Ну да это и так знать должен… Я, собственно, о чем — их ветвь нажитые тяжким трудом капиталы все больше профукала. По грошику да «белке» откладывать не хотели. Братья ее и вовсе в чинуши подались. А мы нет. У нас ремесло в руках, и неплохое. В аферах не участвуем, своим трудом живем. Ты ведь к ним не ходил? — спросил вроде как лениво, но в тоне почувствовалось нечто не особо приятное.

Кажется, присутствуют старые семейные дрязги, о коих он без понятия, а похоже, и мать не особо в курсе. Из Смоленска она совсем молоденькой удрала, почитай, младше, чем он сегодняшний. Могла и не знать. А он напоролся в очередной раз. Интересно, о чем это: «аферы»? То, что в последние годы та семья жила не сильно жирно, похоже, подтвердилось с неожиданной стороны.

— Нет, — лаконично подтвердил Данила.

— Я ожидал просьбы помочь, а она пишет, у тебя предложение занятное.

— Не то чтобы особо оригинальное, но я тут кое-что привез. Не хочется мне отдавать церкви десятину, князю налог, да за обмен на монеты еще полтора процента. Да и вам, думаю, интересно взять без наценки для изготовления изделий.

— Золото? — без особого удивления, спросил Микула. — Сколько?

— Чистого веса почти на двадцать пять тысяч, — сообщил тщательно все перемеривший перед приходом парень. Парочку самородков покрупнее и пяток мелких, сам не зная зачем, отложил.

— Неплохо. И тебе прибыток приятный. Тысяч семь-восемь с тебя снимут власти. Мне зачем связываться с опасным делом?

— Ну например за этим, — извлекая из внутреннего кармана мешочек и высыпав на стол, предположил Данила.

Хозяин взглянул на камешек без особого интереса, извлек из выдвижного ящичка лупу в серебряной оправе и внимательно осмотрел несколько выбранных наугад. Особой суетливостью не страдал и жадно не набрасывался, но тут скорее нежелание проявлять заинтересованность. Покажешь готовность взять — цену задерут до небес.