— Ходют тут, и ходют, — недовольно зарычал продавец на него. — Не трогай ничего! Лапают и лапают. Все равно ведь не возьмешь ничего.

— Вот теперь точно не куплю, — заверил его Данила. — Кто же так к людям обращается?

— А то собирался! Ходют и ходют. Сами не берут и старье предлагают, как внучка Богши Свияжского.

— Он живет здесь? — остановился парень, уже отвернувшийся от прилавка.

— Вон туда, — с непонятным злорадством показал продавец. — Три улицы отсюда, синяя дверь.

— Идем, — сказал Данила готам, очень довольный их послушанием. Зряшных вопросов на манер Отто не задают, развлекаться по Торгу вроде Веры не бегают. Им все равно куда зовут и зачем.

* * *

— А мы продали пушнину! — счастливо сообщила Вера, стоило ему появиться из ворот Гостиного двора. Будто специально ждали. А может, действительно высматривали, похвастаться.

— Что вы сделали? — холодея, переспросил Данила.

— Да-да, — радостно сказала Вера, — тут пришел Кондрат, приказчик от этого… — она оглянулась на Отто.

— Микулы, — подсказал тот.

— Принялся расспрашивать о привезенном, ну тайны же в том нет, — она не спрашивала, а утверждала. — Говорит, дадите как посреднику — приведу стоящего покупателя. Мы и пообещали.

«О господи!» — мысленно вскричал Данила, ожидая продолжения. Это пока он честно шлялся по Торгу, изучая цены на шкурки и готовую одежду, шустряк уже успел их облапошить.

— И привел быстро!

— По рукам ударили?

— Уже и увезли.

— А деньги?!

С мехами огромная морока. Беличьи шкурки, к примеру, возить и вовсе не имеет смысла. Их продают связками по десять штук и доступны если не нищим, то где-то рядом. Тысяча белок — двести-триста гривен. Горностаи, соболя и бобры идут заметно лучше и дороже, но шерсть должна быть превосходного качества, а уж придраться найдут к чему. «Похуже» — понятие очень растяжимое, и всякий норовит дать меньше, а выручить больше. Потому будет искать любую мелочь, лишь бы придраться.

Приличный суконный кафтан обходится до двух десятков гривен, а шуба из бараньей овчины — всего в три-четыре. Зипун сермяжный выходил в пятерку. Зато соболья шуба стоила четыреста-пятьсот Теплая шуба на меху натягивала от двухсот до трехсот. Странно, но обычный бобер на двадцать пять процентов дороже соболя. Мех чернобурой лисицы ценился не дешевле собольего. В общем, было о чем подумать и проверить, прежде чем спускать все сразу.

— Вот! — гордо сказала Вера, хлопнув по холщовой сумке на боку у Отто.