Но кто стал бы подходить к ним так близко? Для всех окружающих они занимались обычной перевозкой праха. Точнее, они «переправляли субъекта временной приостановки жизнедеятельности с берега жизни по кольцевому маршруту обратно на берег жизни». С ходу не выговоришь, но в «Криогении» была принята именно такая расплывчатая манера выражаться. Вполне объяснимо, учитывая, чем занималась компания: ее лучшими помощниками при продаже услуг были людская доверчивость и склонность к беспочвенным надеждам.
– Это была самая странная поездка в моей жизни, – говорит Зеб. – В костюме Аладдина, в пломбированном вагоне, рядом с братом, у которого на голове половина сплющенной тыквы. А между нами стоит заморозина с нашим отцом в виде студня. Впрочем, кости и зубы мы тоже туда сложили. Они не растворились. В «Чешуйках» дискутировался вопрос о скелетном материале – за него дали бы хорошую цену в плебсвиллях поглубже, где в моду вошли украшения ручной работы из человеческих костей. Это называлось «костяные побрякушки». Но более трезвые головы – Адам, Катрина и, добавлю без ложной гордости, ваш покорный слуга – охладили пыл энтузиастов, поскольку никто не мог сказать, останутся ли на костях возбудители болезни, даже если их проварить хорошенько. Ведь мы о ней пока ничего не знали.
«Как на нашей на дрезине мы везем заморозину!» – принялся распевать Зеб.
Адам вытащил блокнотик и карандаш и написал:
Следи за тем, что говоришь. В вагоне наверняка жучки.
Он показал Зебу написанное, прикрыв рукой, а потом стер и написал:
И, пожалуйста, не пой. Это очень раздражает.
Зеб жестом попросил блокнотик. Адам подумал и отдал его. Зеб написал:
ИТТВРИЖ
И расшифровал пониже:
И тебя тоже в рот и в жопу.