— Один из них маг, — говорил он. — Сильный маг. Он сумел защититься от меня и защитить других.

— Эльф? — предположил исман. Генерал отмахнулся:

— Эльф — боец. Убийца. Один из лучших. Но не больше того. Монах не может быть магом, Аль-Апсар. Анлас учил, что маги — воплощенное зло.

— Глупо.

— Я не спорю. Маг — шефанго. Его давно нужно было убить.

— Давно? Ты давно знаешь его, генерал?

— Да.

— Почему же не убил?

Лицо Зигфрида перекосилось, как будто он откусил недозрелый персик:

— Я не смог, Аль-Апсар. Я тогда еще не был магом.

— А он?

— Видимо, был. Все это было очень странно.

Вездесущий эльф не давал Аль-Апсару покоя. Даже не будучи магом, этот монах умудрялся убивать его людей, едва удавалось тем занять высокий и важный пост сераскира.

Почему именно сераскиров?

Теперь еще и шефанго. Об этом народе исман знал только понаслышке. И ничего хорошего о шефанго не рассказывали. Никто и никогда.

Зигфрид боялся этого нелюдя, вместо того чтобы бояться эльфа. Больше того, Зигфрид боялся четверых. Генерал был убежден, что сила их — в их единении, что, совместив несовместимое, презрев обычаи и веру своих народов, эти четверо стали непобедимыми.

Неразумный и неоправданный страх. Они не могут быть сильнее, чем есть, сколько бы их ни было.

Куда делась звездочка?

Та, что была в сердце готского воина, решала дело. Она была девятой. Четыре — у Белого Креста. Четыре — у готов и исманов. Равновесие сил. Нарушить его в свою пользу не получилось.

По слухам, где-то оставалась еще одна звездочка. Но найти ее казалось нереальным, потому что исчез тот, кто носил ее в своем сердце. Видимо, все останется так, как есть. Четыре — там. Четыре — здесь…