— Возможно, когда-нибудь, — раздраженно сказал Торн. — А сейчас, я хочу получить ответ на один вопрос: почему?

— Почему что?

— Почему вы так боялись использовать военную силу?

— Я нихрена на свете не боюсь, Торн.

— Тогда почему же вы не использовали военной силы? Конфликты по всему миру, ядерное оружие туда-сюда, новые угрозы миру и безопасности почти каждый год — и все равно вы ни раз не объявляли какой-либо массового развертывания, никогда не объявляли призыва резервистов или Гвардии. Да, вы иногда сосредотачивали несколько авианосцев, приводили несколько бомбардировщиков в ядерную готовность, но никогда не сделали ничего, чтобы попытаться подготовить страну к возможности полномасштабной войны, даже когда имели полномочия это сделать и могли быть уверены, что так нужно. Так почему же?

— Прочитаете в моих мемуарах, — огрызнулся Мартиндэйл.

Томас Торн поднял руки в знак примирения.

— Господин президент… Кевин… Мне нужно это знать.

— Почему? Потому что боитесь, что ваша драгоценная, праведная философия разъединения и изоляции от мировых дел не сработает? — Выпалил в ответ Мартиндэйл, злее, чем когда-либо. — После того, как вы год перемывали мне все кости по поводу моей неспособности справляться с кризисами во всем мире вы обнаружили, что быть может, не так просто ничего не делать?

Торн не поддался и не вступил в перепалку.

— Потому что мне нужно это знать, Кевин, — мягко сказал он. — Я знаю, что вы отнюдь не ничего не делали. Но почему вы делали то, что делали? Почему вы не использовали эту огромную власть, чтобы разрешить эти кризисы?

Мартиндэйл помолчал, пожал плечами, словно его не заботило, что Торн думал о его словах.

— Да все просто: я ненавижу терять, — ответил он, наконец. — Потратить несколько недель или даже месяцев на мобилизацию армии, отправить ее на другой конец земного шара, чтобы вести войну и умирать — это не по мне. На мой взгляд это расточительно, неэффективно и рискованно.

— И потому вы использовали HAWC или «Сумасбродного мага», — подытожил Торн. — Если они несли потери, вы это не считали потерями?

— Нет, это были для меня потери — но потери в отдельно взятой драке, а не в реальной игре, — пояснил Мартиндэйл. — И оба эти подразделения были чертовски хороши — иногда они били плохих парней так сильно, что уже не было никакой игры. В любом случае, секретные подразделения были быстры, эффективны, высоко мотивированы, подчинены непосредственном мне, а их финансирование было скрыто в секретных «черных» программах с минимальным контролем Конгресса. То есть, так было до сих пор.