Никто не устраивал особой истерики по поводу появления в мире «атипичной пневмонии», нескольких вспышек свиного и птичьего гриппа и даже лихорадки Западного Нила в Сербии в текущем 2013 году. Но когда мир охватил «русский парагрипп», все началось снова: и интервью понятия не имеющих о вирусологии политиков, и выполняемый привлекательными журналистками научный анализ, и редкие комментарии профессионалов. Да только работало хуже. Сейчас в мире создавалось впечатление о том, что русские были виноваты вообще во всем плохом, – и когда вслух из уст какого-то телевизионного умника вдруг прозвучало «как евреи в Средние века», это запомнилось многим и вдруг стало почти мемом. Как-то сказывались и другие детали, запомнившиеся части людей. История с провокацией в Берлине, когда русских обвинили в преступлении, совершенном на самом деле сошедшим с ума американцем, организовавшим собственную частную террористическую группу. История с отбитым охраной нападением на русскую атомную электростанцию, которое сначала объявили чудовищным провалом их системы безопасности и только полгода спустя начали рассматривать как достигнутый русскими в последний момент успех. В общем, несмотря на развитие технологий массмедиа, работали они уже не так эффективно, как раньше.

Между тем эпидемия действительно имела русское происхождение. И это не было доказано просто потому, что это практически невозможно было доказать, а любые обвинения на фоне прошлого вранья выглядели малообоснованными. Возбудителем являлся так называемый «авторский штамм», причем не вируса парагриппа, а вируса гриппа. Они относились к совершенно разным семействам – парамиксовирусов для парагриппа и ортомиксовирусов для гриппа соответственно. Вирусов парагриппа было известно мало, вирусов гриппа – удивительно много; название «русский парагрипп» было в корне ошибочным и основывалось на том, что симптомы заболевания больше напоминали именно парагрипп, а не грипп. Катаральные явления весьма умеренные, за исключением устойчивого и продолжительного – и даже просто мучительного – насморка. Субфебрильная[39] температура и головные боли в течение нескольких дней, изредка дольше. Ни болей в суставах и мышцах, не кишечных проявлений – ничего этого нет. Осложнений на сердце и почки тоже не отмечается. Это как бы все.

Ортомиксовирусы, парамиксовирусы… Неинтересно? От пандемии испанского гриппа, или просто «испанки», в 1918–1919 годах умерло, по некоторым подсчетам, до 5 % населения Земли. Заболеваемость тогда составила около 30 % (в той же Испании – до 40 %), летальность среди зараженных – 10–20 %. Вновь следует отметить: «Русский парагрипп» именовали парагриппом прежде всего потому, что он практически не был летален. По текущим данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) от августа этого года, глобальная заболеваемость им составила от 35 до 45 % от численности мирового населения. Цифры по странам Африки были очень неточными, но в любом случае это являлось несомненным рекордом за всю мировую историю. Такой невероятный уровень заболеваемости объяснялся не только высочайшим индексом контагиозности вируса, но и очевидным развитием глобальных коммуникаций по сравнению с тем же 1918 годом. Однако летальность при заражении этим вирусом по всем оценкам если и не отсутствовала, то стремилась к нулю. Несколько описанных смертельных случаев могли быть вызваны суперинфекцией иным вирусом, либо развитием обострения тяжелого хронического заболевания. Еще раз: все это было бы скучной теорией, если бы не тот факт, что в период с мая по сентябрь «русским парагриппом» переболел каждый третий, почти каждый второй. А в скученных условиях, в «организованных коллективах», заболеваемость была почти тотальной.