– Мы собрались здесь, – не растерялся доверенный куратор, – чтобы пожелать вам многолетнего и плодотворного служения отечеству и признания ваших заслуг на высочайшем уровне.
– Благодарю… – Лидас возмущенно мотнул гривой. – Неужели до вас не дошло?! Жизнь отдать можно, а иногда и нужно, это понятно. Жить может быть больно, а может быть невозможно, это тоже ясно, вот чего я не могу представить, это как можно не хотеть жить! К кошкам! Вы за мое здоровье пить будете, или оно ересь?
VIII. «Император»[7]
VIII. «Император»[7]
Всегда выбирайте самый трудный путь – на нем вы не встретите конкурентов.
Глава 1 Талиг. Лаик и окрестности 400 год К.С. 9-й день Осенних Молний
Глава 1
Талиг. Лаик и окрестности
1
1
свое время Марселю всю душу вымотал Данар с его бревнами, но река, по крайней мере, была внизу, и между ней и виконтом имелась лодка. Сейчас отряд пробивался сквозь гнусную мешанину из дождя и здоровенных снежинок, так и норовящих залепить глаза. Туда, куда не могли просочиться вода и влететь снег, проникала сырость, кожаные плащи не спасали, а Рокэ с адуанами кружили и кружили мокрыми полями, обходя не только приличные дороги с замечательными трактирами, но и деревни. Валме воображал пейзанские домики, в которых даже блохи и тараканы были сухими, и мысленно скулил, а отряд продолжал упорно тащиться сквозь серое месиво.
– Сегодня не слишком приятная погода, – завязал разговор вынырнувший из серятины Ларак, то есть простите, герцог Надорэа. – В моих родных краях уже должен лежать снег.
– Вот бы и здешний снег уразумел, что должен лежать, а не лезть в нос! – отрезал Валме. Обычно виконт гордился тем, как приручил Человека Чести, однако сейчас хотелось если не ныть, то кусаться. Позволить себе подобное офицер по особым поручениям при особе регента не мог, оставалось мечтать о крыше над головой и кружке грога. И слушать Ларака.
– Именно такая погода была в день, когда кузен принял роковое решение, – изливался новый хозяин Надора. – Эгмонт поклялся хранить верность своей любви, но он не мог нарушить свой долг, долг Повелителя Скал. Что ему оставалось? Лишь избрать женщину, которая не сможет затмить образ возлюбленной!
Это была великая жертва, на которую могла пойти лишь великая душа! Приковать себя к нелюбви, более того, к неприязни, чтобы даже в мыслях ни разу не изменить истинному чувству! Это достойно…
– Холтийцев, – подсказал Валме. – То есть почти достойно. Если верить Капуль-Гизайлю, а он большой знаток всяких обычаев, холтиец, потеряв любимую, обретает право быть оскопленным, а холтийке дозволяется отрезать себе нос и уши. Правда, барон не уверен, что этим правом пользуются по доброй воле. Степняки при всей их дикости понимают, что натура не терпит пустоты.