Я покивал своим мыслям. Точно я предположил. Барон потом полночи помаялся на посту и в конечном итоге просто уснул. Ну что же, по-быстрому соорудить рыбалку, если получится. А не получится, ну и ладно, потом попрактикуемся. Но всё-таки решаюсь.

– Нитки и иголки где? – спрашиваю я барона.

– Вон на твоём мешке лежат. – потягиваясь ответил барон. – Но так не пойдёт. Я тоже помыться хочу и эту вонь хоть немного убрать. Так что, давай, помогай.

– Да не вопрос! – согласился я. – Бери мыло и давай в реку. Мойся и стирайся. Как готова одежда будет, тогда я тебе и помогу.

– Но холодно же… – возмущённо вскричал барон.

– Ну, я тебе речку никак не нагрею. Хочешь мойся, нет, воняй. Твоё право.

После моего «воняй» насупленный барон поднялся, подошёл к телеге и покопался где-то в наших закромах. Вытащил кусок мыла и молча направился к воде, а я, найдя толстые иголки, прикинул, как бы их немного загнуть и получить хоть какой-то крючок. Работа над рыбацкими принадлежностями продлилась всё то время, пока барон под повизгивание и аханье плескался в речке. Нагреть иголки в углях труда не составило, зато потом…

На плоском камне, на котором я вчера резал мясо, топориком слегка загнул кончики иголок и им же их расплющил. Наживкой пойдёт небольшой кусочек мяса, выпавший из общей порции и затоптанный в землю. Удилище было тут же вырезано из местного кустарника, а в качестве лески пошла толстая и крепкая шёлковая нить. Грузило каменное. Крючки навешены, наживка насажена. Раз поплавок времени делать нет, то и удилище выкинул, и использовал снасть просто как закидушку, привязав конец нитки к торчащему из воды толстому стволу поваленного дерева.

Теперь можно заняться и телегой со Светкой. И вон вроде бы барон кричит, надрывается. Холодно ему и видимо есть очень хочет.

Ну что же, подсушим ему одежду и покормим. Надо рассчитываться за его помощь в моём вчерашнем спасении.

Завтрак подходил к концу, когда в тумане зарождающегося восхода светила появилась смутно знакомая, согнутая фигура.

Через пару мгновений уже можно было различить сгорбленную тушку Попа, который еле переставлял ноги и что-то при этом напевал.

– Можно только порадоваться за нашего бравого возничего. – усмехнувшись, сказал Шварц. – Так, я на стоянку пробегусь. Посмотрю, чем там люди занимаются и прикину, когда нам лучше выдвигаться. А ты попробуй этого в чувство привести.

Я согласно кивнул. Весь день работать за этого гулёну мне бы точно не хотелось, а потому…

Уговорить Попа слегка ополоснуться в речке удалось с трудом, а когда он раздевшись ступил в холодную воду реки, пришлось и вовсе, сделав подножку, просто толкнуть его в воду.