Кистенёв и Семелесов непроизвольно отшатнулись, изумлённо смотря на таинственный свет, и только Крейтон как всегда сохранял невозмутимость на своём лице.

Крейтон, вытянув в сторону дерева руку, к которой была привязана бечёвка, с удовлетворением посмотрел на зеленоватое свечение поверх воды, потом вдруг перевёл взгляд на своих друзей и заметил, как лицо Семелесова стало меняться и на место удивлению пришло отчётливо прослеживавшееся осуждение и даже отвращение.

— Что всё никак не привыкнешь к волшебству.

— Чего уж тут привыкать.

— Ну да, ваш Бог не любит когда обращаются к конкурирующей фирме, только у него есть абсолютная монополия на чудеса. Брось, Семелесов, если взглянуть на это со стороны между всем этим не так много различного.

— Божьи чудеса — это демонстрация его могущества и милосердия, а не результат сделки с потусторонними силами, сходный результат не гарантирует сходной причины, — недовольно проговорил Семелесов.

— В любом случае запомните этот момент, друзья мои, — произнёс Крейтон торжественно и громко, — сегодня вы впервые шагнёте в те места, о существовании которых до этого момента и не подозревали и, о которых, не подозревает большинство людей вашего мира, поверьте мне, это дорогого стоит. Василий, ты идёшь первым, Алексей, возьми его за руку, и покрепче, второй рукой возьмись за меня, — произнёс Крейтон, протягивая Семелесову левую, свободную, руку.

Кистенёв не высказал никаких возражений, напротив, он, казалось, даже обрадовался перспективе идти первым. Не сводя глаз с зелёного свечения на поверхности воды, он медленно приблизился к Семелесову и взял того за руку. Он наклонился вперёд так, словно хотел прыгать рыбкой, но тут же Крейтон его остановил:

— Вперёд головой прыгать не советую, — произнёс он, манерно покачав головой. — На той стороне будет слишком сухо.

После этого Василий осторожно поднялся на край ванны, которая слегка пошатнулась, но благодаря внушительной массе воды в ней удержалась. Он закрыл глаза, крепко сжимая руку Семелесова ставшую ему дополнительной опорой, без которой он бы непременно уже свалился бы на землю, сделал глубокий вдох, чуть задрав подбородок, и прыгнул в воду.

Несмотря на то, что он хорошо понимал, что должно сейчас произойти, подсознательно он всё равно ожидал плюхнуться в воду и от этого нимало удивился, ощутив под ногами один лишь воздух. Он стал падать дальше, при этом как-то неестественно изменив угол полёта в момент перехода. Будто его развернуло по всем осям одновременно на триста шестьдесят градусов, и сама гравитация сошла с ума, растягивая его во все стороны. Тело резко обдул холодный воздух, показавшийся в первый момент обжигающим после раскалённого летнего дня на той стороне. Кистенёв тут же открыл глаза, в которые ударил ровный, но всё равно слепящий свет, прерываемый лишь чёрными вытянутыми полосами стволом деревьев вокруг. Рука Семелесова державшая его с той стороны выскользнула сама собой, и Василий рухнул прямо на землю, угодив лицом прямо в подтаявший снег. Едва юноша успел поднять голову и увидеть застывшее в метре над землёй вертикальное бесформенное зелёное пятно, как оттуда вылетел Семелесов, который хоть и приземлился на ноги, но пытаясь удержать равновесие налетел прямо на Кистенёва споткнулся о него и, перевалившись, вдавил обратно в землю, сам упав где-то рядом, перекатившись чуть вниз по пологому склону. Последним из прохода появился Крейтон, он был единственный, кому удалось удержаться на ногах, хотя для этого ему всё же пришлось опереться на ствол росшей рядом сосны. Мессеир дёрнул бечёвку и начал её быстро наматывать обратно, так что вскоре зелёное пятно начало сужаться, пока окончательно не схлопнулось в тот момент, когда из него вылетел создававший его медальон.