— Девчонка ты, Семелесов, даже ударить нормально не можешь.

Кистенёв резко выпрямился и бросился на него, попытался ударить в ответ по лицу, но кулак задел предплечье Семелесовской руки поднятой тем в последний миг в качестве блока, и у Василия получился лишь смазанный удар по виску, и тут же раздался грозный голос Крейтона: «Оставить!».

Мессеир уже направился к ним, но вдруг раздался жалостливый хриплый голос: «Мегрет… мегрет….». Из-за ближайшего грузовика медленно выполз раненый солдат, то и дело поднимавший руку и протягивавший её в сторону юношей, при этом продолжая бормотать: «Мегрет… мегрет, со вин син тернен, херта… мегрет». Пришельцы сначала удивлённо посмотрели на раненого, удивлённые его появлением. Первым к нему кинулся Крейтон. Он подхватил солдата империи под мышки и, развернув, положил на спину, а сам присел рядом. На правом боку у солдата зияла жуткая рваная рана.

— Подойдите сюда, держите его, — скомандовал Крейтон, кивнув головой на раненого.

Кистенёв и Семелесов не понимающе переглянулись отвлечённые столь неожиданным обстоятельством от своей перепалки, но всё же подбежали к мантийцу и сели около головы раненого несколько раз передвинувшись, чтобы получше сесть на холодные камни.

Мессеир с совершенно спокойным выражением достал флягу, которую он всегда носил с собой, и маленький тряпичный мешочек, откуда он вытащил загнутую иголку, похожую на рыболовный крючок, и яркую шёлковую нить. Крейтон разрезал шинель и рубашку солдата и плеснул коньяком на рану, отчего лицо солдата искривилось, и он что-то прошептал на своём языке. А Крейтон тем временем смочил нитку в коньяке и им же плеснул на руки, после чего протянул флягу Кистенёву со словами: «Дай это ему, пусть выпьет немного».

Раненый практически без помощи Василия поднял голову и впился губами в горлышко фляги, поднесённой Кистенёвым.

— Ты хоть раз уже делал это, — спросил Василий у Крейтона, протягивая флягу обратно.

— Не раз, — бросил шёпотом Мессеир, продевая конец нитки в ушко иглы.

Несмотря на жуткое выражение лица, перекошенного от боли, солдат даже не закричал, когда Крейтон начал зашивать рану. Он только продолжал что-то сдавленно шептать придерживавшему его голову Кистенёву, видимо не зная, что тот его не понимает. Как раз в тот момент, когда Мессеир заканчивал накладывать шов, по небу пронеслись два странных аппарата, не имевших ни крыльев, ни винтов и державшихся в воздухе, видимо благодаря какому-то ещё неизвестному в мирах, откуда прибыли заговорщики, принципу.

Крейтон, быстро закрепив нитку, тут же вскочил с земли и, встав лицом к быстро удалявшимся машинам, дважды с небольшой задержкой выстрелил в воздух. Летательные машины замедлились, и стали делать широкую петлю над лесом, чтобы вернуться к тому месту, где находились в тот момент пришельцы. После этого он быстро вернулся и собрал свои вещи. Солдат протянул ему руку, еле сумев оторвать её от земли, Крейтон пожал её и, козырнув на прощанье двумя пальцами, бегом направился прочь вдоль ручья вниз по его течению, дав знак своим товарищам следовать за ним. Вдогонку из-за спины солдат что-то им крикнул на своём языке, Кистенёв обернулся на бегу, и увидел на лице лежавшего на камнях раненого слабую улыбку, странно смотревшуюся на его измазанном и окровавленном лице.