– Не очень хорошо. Волшебство здесь слишком слабое. Нам нужно попасть в Юсерим.

Хект удивился: он и сам почувствовал разочарование.

Не успел он задать следующий вопрос, как Эавийн уже удалилась обратно в стену. Но ответ Пайпер знал и так.

Да. «Эви» развлекалась с Каравой де Босом. А возможно, и с Вирконделетом. Лучезарные, даже самые застенчивые, вечно заигрывают со смертными.

Хект вздрогнул. Ему нравились и де Бос, и Вирконделет, и он не желал никому из них сделаться очередным Геданке.

Пресвятой Аарон, Эавийн же богиня плодородия!

Он еще отчитает Гаурли. Если та когда-нибудь объявится.

– Будь осмотрителен в своих желаниях, – проворчал Хект.

Только он взял свою волшебную свечу, как в комнате появился Кловен Фебруарен – ошибся на целый дюйм, упал, растянул лодыжку и принялся браниться.

– Ты хотел меня видеть?

– Время вы выбрали самое неподходящее, но да – хотел. – Пайпер снял камзол, закатал левый рукав и вытянул руку. – Сделайте с этим что-нибудь.

– Ого! Выглядит премерзко. Зудит? Ладно, забудь, глупый вопрос. – Фебруарен склонился к руке Хекта и принюхался. – Не загноилось, как ни удивительно. И сколько это уже продолжается?

– С самого возвращения из Обители Богов.

– Ага, ну конечно. Сядь-ка. Дай подумать.

Сам Хект думал о той, что его ждала. Она не обрадуется, но поймет, что его задержали дела. Однажды Элспет сама опоздала.

Пайпер опустился на жесткий стул. Его снедало нетерпение.

Восхищение, которое вызывала у него Элспет, не проходило.

Фебруарен подвинул поближе к Хекту другой стул, уселся и осмотрел запястье и амулет.

– Вроде все работает как надо. Рука у тебя зудит, потому что поблизости ошивается какое-то из Орудий. Раз зудит несколько месяцев кряду, значит Орудие не злобное.