Наверху была ровная площадка, как на некоторых сторожевых башнях, что строят в имперских городах для просмотра близлежащей территории. Эту площадку на крыше здания храмовых покоев, которую в свое время замостили красивой розовой плиткой в форме ромба, огораживал невысокий парапет, едва ли доходивший до пояса человеку среднего роста. Элиза точно знала, что много поцелуев, которые были первыми в жизни молодых служителей, состоялись именно на этой крыше, под покровом звездной ночи.

Верховная Мать подбежала к парапету и ухватилась за него обеими руками. Она смотрела в сторону главного храма, фасад которого был отлично виден отсюда. Именно возле входа в главный храм Элиза и увидела того, кого она так явственно почувствовала в своих покоях.

Элиза не знала точно, кого ожидала увидеть: высокую фигуру, сияющую как солнце, обнаженного и охваченного священным пламенем мужчину, просто скромного отшельника в рваной холщовой рясе или же, напротив, напомаженного вельможу с тремя кружевными воротниками и внушительной фигурой. Кого она точно не ожидала увидеть, так это человека, облаченного в черный, как непроглядная тьма, балахон с длинными рукавами, полностью скрывавший странного гостя с головы до пят. Глубокий капюшон был накинут на голову незнакомца, а из-под него виднелся… Великий Свет, из-под капюшона торчал длинный заостренный птичий клюв! Да человек ли это вовсе?

Незнакомец стоял неподалеку от парадного входа в главный храм. Из дверей к нему навстречу вышел Светлый Отец Риординальд. Он медленно приблизился к фигуре в черных одеждах и что-то заговорил, поправив свои вычурные очки в золотой оправе. Отсюда Элиза не слышала отдельных слов, но Риординальд говорил тихо и примирительно и в то же время твердо и уверенно, так, как умел на острове вести диалог только он. Из приоткрытых дверей храма выглядывали любопытные головы других служителей, внимательно следящих за происходящим. Верховная Мать невольно фыркнула, несмотря на то, что могло произойти с минуты на минуту (а она чувствовала, что ничего хорошего от их загадочного гостя ждать не приходится) – среди этих трусов, что сейчас находились внутри главного храма, не нашлось ни одного желающего выйти наружу вместе с седовласым стариком навстречу возможной опасности.

Птицеглав, как назвала незнакомца про себя Элиза, ничего не отвечал. Он даже не двигался. Ни одного произнесенного слова, ни одного даже едва заметного движения. Но в следующий миг в воздухе во множестве возникли искрящиеся синие молнии, из которых соткался призрачный клинок, а тот, едва материализовавшись, со свистом рубанул по Светлому Отцу. Голова Риординальда полетела наземь, раскидывая кровавые брызги из того места, где еще недавно у старика была шея, следом за головой рухнуло и тучное тело в дорогих и теперь окровавленных одеждах.