Пока длилась песнь, Кирин съеживался на глазах. Гаред ревел припев вместе с Рожером, и вскоре его подхватили все собравшиеся в гостиной. К финалу с милнского герольда начисто слетела спесь.

В конце аплодисменты грянули громче, а Гаред подстегивал толпу пронзительным свистом и оглушительными ударами в ладоши. К нему присоединился Тамос, и даже братья вежливо аплодировали – кроме пастыря Петера, который невозмутимо попивал вино.

Но угол Джасина молчал, пока все не затихли, после чего и Соловей начал медленно хлопать, направившись в центр комнаты.

– Ваша милость… – начал он.

– Не сейчас, Джасин, – осадил его Райнбек. – Я думаю, для одного вечера песен достаточно.

Джасин разинул рот, и Рожер послал ему улыбку:

– Сегодня ты даже не третий сорт, а? Наверно, отныне мы будем звать тебя вообще Дятлом. – Не дав герольду ответить, Рожер поворотился спиной и вернулся к свите герцога.

– А где сейчас этот Меченый? – спросил Петер и плотно сжал губы, что не было удивительно, поскольку Арлен Тюк представлял прямую угрозу его власти. Если бы Арлена открыто признали Избавителем, должность Петера как главы энджирсской церкви лишилась бы смысла.

– Упал с пустынным демоном со скалы, как я всем уже написал, – мгновенно ответил Тамос. – Я был там и с тех пор не слышал ничего достоверного о том, что его якобы видели.

– Он вернется, – сказал Гаред, не обращая внимания ни на предупреждающий взгляд Тамоса, ни на кислую мину Петера. – Это неизбежно, как восход солнца.

– Значит, ты веришь, что он Избавитель? – осведомился Петер.