Когда Сиквах растолкала Рожера, голова у него трещала. Он едва помнил, как доковылял до покоев и заполз в постель. Аманвах и Кендалл спали в своих комнатах. Рожер посмотрел в окно. Было еще темно.
– Создатель, что за срочность? – спросил он. – Если не проломили стены, я собираюсь спать до полудня.
– Нельзя, – сказала Сиквах. – Снаружи ждет человек герцога. С рассветом ты отправишься на охоту.
– Ночь, – пробормотал Рожер, растирая лицо. Он совершенно забыл. – Скажи, что я сейчас буду.
Когда он оделся, наверх прислали поднос с завтраком, но Рожер лишь захватил булочку по пути к двери.
– Муж мой, тебе надо поесть, – сказала Сиквах.
Рожер отмахнулся:
– Я еду охотиться с герцогом Райнбеком. Поверь, там будет вдоволь еды. Наверно, я вернусь на несколько фунтов тяжелее, и не от дичи.
Сиквах пришла в недоумение:
– Когда охотятся шарумы, они берут с собой только воду. Это проверка на выживаемость.
Рожер рассмеялся:
– Для многих на севере – тоже. Но королевские особы охотятся ради развлечения. Если слуги подгонят оленя под герцогский лук – а герцог сумеет попасть в него, а не в них, – то повара закатят королевский пир, но сторожку и без того забьют едой так, что прокормится целое войско.
Он поцеловал ее и отправился в конюшни на поиски Гареда, решив не тревожить сон Аманвах и Кендалл.
Ему повезло сперва услышать, а уж потом увидеть Джасина. Рожер юркнул в альков и спрятался в тени статуи Райнбека Первого, чтобы переждать, пока Джасин и Джансон пройдут.
– Не может быть, чтобы этого милнского хлыща и проклятого Восьмипалого пригласили, а меня нет, – прорычал Джасин.
– Потише, мальчик мой, – велел Джансон.
Подобострастный тон, которым он изъяснялся с королевскими особами и гостями, исчез. Рожер давно не слышал теперешних ноток, но хорошо их помнил. Джансон частенько говорил так в последние дни службы Аррика у герцога.