Терн наблюдал за ними из укрытия, но был заворожен. Их обычаев он не понимал, однако надеялся понять со временем.

В первые дни после выезда из Лощины отряд продвигался неплохо, но в заболоченной приозерной местности дела пошли хуже. Похолодало, и комаров стало меньше, но люди все равно охлопывали себя и бранились.

Терн указал на следы:

– Торфяные демоны.

– Ни разу таких не видел, – сказал Самент.

– Я тоже, – подхватил Тамос.

– Коротышки, – показал руками Терн. – Длинные руки. Слюна пристает ко всему. Обжигает и проедает насквозь, ее не смыть.

– Как ты их убиваешь? – спросил Тамос.

– Отхожу в сторону. Торфуны не умеют разводить руки. Приходится поворачиваться. – Он поднял свою и указал на впадину под ребрами. – Бейте копьем сюда. Панциря нет.

– Похоже, ты много о них знаешь, – заметил граф.

Терн улыбнулся. Он мало что понимал в картах, но разбирался в недрилах.

– Станьте лагерем. Ночью на лошадях через топь нельзя. Покажу вам, как делать ловушки для торфунов.

Терн слился с кривым стволом поникшего дерева и наблюдал за шедшим по болоту красийским разведчиком. Ха’шарум нес тяжелый ранец с припасами и отмечал на промасленной бумаге ориентиры.

Он был один. Терн убедился в этом. Он не из охотничьего отряда, иначе его бы хватились. Просто одинокий разведчик, которого послали картографировать топи. Но он двигался прямиком к Тамосу и его воинам. Через час он услышит их или увидит следы. После этого мигом помчится докладывать своим командирам.

Терн взялся за копье. Этого он терпеть не мог. Ненавидел убивать людей. Красийцы были так похожи на него, что всякий раз он как бы самоубивался.

Но выхода не было. Когда разведчик очутился под деревом, Терн пал на него и ударил копьем в плечо, пронзая сердце и легкие. Красиец умер, еще не коснувшись земли.

Забрав бумаги и ранец, Терн предоставил телу скрыться в мутной болотной жиже.