– Сколько у тебя людей? – спросил Тамос.

– Если будет время, соберу пять тысяч копий, – ответил Эгар.

Тамос прищурился:

– Почему же ты здесь, а не в Райзоне?

– Потому что пора отвоевывать Доктаун.

– Без Терна ничего бы не вышло, – сказал пастырь Алин.

Они спускались по бесконечной спирали лестниц под фундамент монастыря, в природные пещеры утеса.

– Он обнаружил вражеский отряд, рыскавший по берегу, – сообщил Исан, – и у нас было время подготовить засаду. В тот день мы убили и взяли в плен больше двухсот человек. На сегодня это наша величайшая победа.

Они вступили в огромную пещеру – холодную и сырую, с затхлым воздухом. Терн с ужасом уставился на десятки изможденных красийцев, прикованных к стенам.

– Создатель! – произнес Тамос. – Вы что, их не кормите?

Марлан сплюнул:

– Когда мы их кормим, они порываются бежать. И почему они должны есть, если наверху столько голодающих?

Терна замутило. Люди, так похожие на его отца и братьев, безучастно лежали в собственных испражнениях и походили на скелеты. Да, он сам привел к ним лактонцев, понимая, что многих захватчиков убьют, но это…

– Разговорчивым дают есть, – сказал Алин. – Все мои рачители и чада говорят по-красийски, но рядовые бойцы мало что знают.

Он подал знак стражам, стоявшим в дальнем конце пещеры, и те отперли тяжелую дверь.

Внутри оказался красиец, крепко привязанный к стулу. Черный тюрбан и белое покрывало исчезли, но Терн все равно узнал предводителя красийских разведчиков. Его ладони лежали на узком деревянном столе, и каждый палец зажимали крошечные тиски, привинченные к столешнице. Дышал он ровно, но раскраснелся и обливался потом. Над тисками хлопотал старик в очках, все еще облаченный в рясу служки.

– Это принц Ича, – сообщил Алин. – Он утверждает, что является третьим сыном самого пустынного демона, красийского герцога Ахмана Джардира.

– И когда отец об этом узнает, – прорычал Ича на гортанном, но понятном тесийском, – он тысячекратно отплатит за эти пытки всем мужчинам, женщинам и детям сопротивления.