– Аналогично, – он еще раз хлебнул из фляжки и кивнул в сторону Полоза и Смерти, – Саня, это же Смерть?!

– Ага, – я отобрал у него флягу и тоже хорошенько в ней приложился.

– Ты знал? – от его вопроса я подавился и закашлялся.

– Вижу, что нет, – он слабо улыбается. – Нужно у них узнать, что нам делать дальше?

– Да-а-а-а?! – с крайней степенью охренения в голосе удивляюсь я. – А спрашивать ты пойдешь?!

– С чего баня-то сгорела?! Там твой захребетник Костлявую за жопу держит, ты и спрашивай!!!

– Андрей, она не костлявая!!! – не поворачиваясь к нам, заявляет Полоз.

– Мудак, ты, командир! – вдруг обиделся я за Змея.

– Кто не костлявая? – рискнул уточнить Шуровкин, уклонившись от моего подзатыльника.

– Ни жопа, ни ее обладательница! – отвечает Змей. Судя по тону – он улыбается.

А его подруга (Господи, кто бы мог подумать…) выглянула из-за его плеча и пробежалась по нам взглядом. Чувства ужаса и паники у меня не возникло. Меня рассматривали с чисто женским любопытством, при том не как самца, а как дом, в котором этот самец обитает. Как недвижимость, блин… Еще появилось ощущение того, что меня «причислили к разряду своих».

А Шуровкину ее взгляд не понравился. Карп напрягся. Было ощущение, что он приготовился к «храброму бегству».

– Николаич, не бзди. Нас не тронут!

– Откуда такая уверенность?! – он нервно сглотнул. – После ее взгляда у меня вся жизнь перед глазами промелькнула…

– Не тронут, – с непонятной мне самому уверенностью заявил я.

– Не ссы, Андрюха, – поддержал меня мой захребетник. – Все под контролем!

Смерть что-то прошептала ему на ухо. Полоз разомкнул объятия, и они подошли к нам. В обнимку. Языческий Иерарх и Смерть.

– Знакомьтесь, – улыбаясь во все (человеческие) зубы, заявил Полоз, – моя давняя и единственная любовь – Смерть.

– Мне бы с тобой еще раз познакомиться, – бестактно заявляю я Змею, намекая на его вид.

– Не обращай внимание. Я таким ей больше нравлюсь. И не отвлекайся, хамло.